На службе у войны: негласный союз астрофизики и армии (Тайсон) - страница 111
Война и сопутствующее ей эмбарго, а затем поражение, мир и Версальский договор должны были резко остановить экономический рост Германии. Согласно условиям договора, подписанного в июне 1919 года, все коммерческие предприятия, вовлеченные в «производство, подготовку, складирование или проектирование вооружений, боеприпасов или любых прочих материалов военного предназначения», должны были быть закрыты. Как импорт, так и экспорт в Германию и из нее «вооружений, боеприпасов и военной техники любого вида» «строго воспрещались». За пределами жестко определенных дозволенных квот все германские вооружения, амуниция и материальная часть, в том числе «прицельные устройства» и «составные части» различных орудий (и то и другое может относиться к оптической сфере), надлежало безотлагательно «передать в распоряжение правительств Основных Союзных и Ассоциированных Держав>[221] для уничтожения либо приведения в нерабочее состояние».
Да, но что такое «материальная часть»? Этот вопрос не давал уснуть членам Военной межсоюзнической контрольной комиссии (Inter-Allied Military Control Commission – IAMCC), органа, который был учрежден Версальским договором для надзора за процессом разоружения Германии. Итак, по ночам они не спали, а целыми днями составляли списки подлежащего уничтожению имущества>[222]. Доведенный всем этим до белого каления британский генерал-майор, заместитель директора подкомиссии IAMCC по вооружениям, позже писал:
Необходимы были четкие определения. Относится ли к «материальной части» полевая кухня? Или полевой госпиталь? Грузовик? И то, и другое, и третье можно использовать для гражданских целей. Когда вы должны назвать лопату лопатой, а когда «шанцевым инструментом»? Как провести различие между боевым взрывчатым веществом и «коммерческим»? Динамит, которым взрывают камень, столь же необходим саперу на войне, сколь и мирному рабочему в каменоломне. <…>
Наших категорий «матчасти» становилось все больше и больше, одно их перечисление уже занимало десятки печатных страниц. Каждый ее вид и подвид разросся до сотен отдельных статей. Один только список «оптических принадлежностей», от перископов до дальномеров, содержал пятьдесят две категории. Почти столько же насчитывал перечень «сигнальных материалов». Ив том и в другом случае многие из подлежащих уничтожению категорий изделий, такие как полевые бинокли, телефоны и радиоаппаратура, были безусловно двойственными по характеру, в одинаковой мере пригодными для войны и для мира.
Генерала-майора Дж. Г. Моргана и его сослуживцев по надзору за уничтожением вражеской матчасти не зря приводила в такую ярость необходимость решать, какие предприятия закрыть. Война истощила производственный потенциал Франции, а Германию оставила в целом невредимой. Более 7500 ее машиностроительных, электрических и химических заводов занималось производством военной продукции; но по состоянию на конец войны, как заявляла Германия, большинство было «переоборудовано» для выпуска продукции гражданского назначения. Зная, что мирный договор обязывал союзников разрешить Германии продолжать производство оговоренных объемов вооружений, и чувствуя, что не следует ограничивать способность Германии платить репарации, контролеры в конце концов приходили к решению «сохранить каждую фабрику и цех, которые могли <…> перейти на мирные рельсы. В итоге Германия сохранила каждый станок, даром что на нем когда-то вытачивались корпуса артиллерийских снарядов» – и, хоть генерал Морган об этом и не пишет, каждый оптический шлифовальный станок, на котором раньше шлифовались линзы для перископов, в том числе станки на заводах Цейсса. Вдобавок генерал и его коллеги обнаружили, что «огромные запасы вооружений, которые так и не были отражены в официальных документах, представленных нам немецким правительством, явочным порядком прятались и укрывались по всей Германии»