— Но я не видел картинок.
— Разумеется, видели. Это были ваши фантазии, которые иногда сильнее реальных впечатлений. С вами такое наверняка было, когда вы читали книгу.
— Хм, да. Давно. И это называется криптомне-что-то-там?
Симон почувствовал, как машина ускоряется. В последний раз Карина ехала на такой скорости к заброшенной фабрике, где он впервые встретился со своим адвокатом.
«Роберт и Карина. Где они вообще?»
— Это называется криптомнезия. Профессиональный термин для искажения памяти, когда стирается грань между реальными событиями и теми, о которых вы слышали от других, неосознанно записали на подкорку и которые считаете своим прошлым. Вы еще следите за моей мыслью?
— Пока да. Но Симон ведь не засыпал перед телевизором?
Симону захотелось моргнуть, и он крепко зажмурился. Чем сильнее он сжимал веки, тем отчетливее становились контуры того, что он только видел во сне.
«Дверь. С номером 17».
— Нет, такого не было, — ответил Мюллер. — Но нечто похожее. Я думаю, вы знаете, что около месяца назад мы прервали его лучевую терапию?
— Да.
— Поводом стали побочные эффекты. Симон попал в реанимацию с температурой сорок один градус и воспалением легких. В то же время к нам доставили другого пациента.
— Фредерика Лозенски.
— Именно. Журналиста шестидесяти семи лет с подозрением на легкий инфаркт миокарда. Кроме болей в груди, у него не было выявлено никаких отклонений, он был в полном сознании, но его сначала направили для наблюдения в отделение реанимации и интенсивной терапии.
— Дайте угадаю: он лежал рядом с Симоном.
— Так и есть. Как вы, наверное, уже узнали из прессы, Лозенски обвиняется в серии убийств педофилов.
— «Мститель».
— А он был очень богобоязненным человеком. Уже в то время он поддерживал связь с главой банды, занимавшейся торговлей детьми. Думаю, это не совпадение, что он пережил инфаркт вскоре после того, как получил согласие Торговца встретиться с ним лично.
— И в ту ночь в отделении интенсивной терапии Лозенски общался с Симоном?
— Нет. Симон был не в состоянии поддерживать какой-либо разговор. У него был такой жар, что все почти смирились с тем, что он вскоре покинет нас. Но несмотря на это — а возможно, именно поэтому, — Лозенски говорил с ним.
— Как телевизор?
— Если хотите. Мы предполагаем, что Лозенски видел знак свыше в том, что лежит именно рядом с маленьким, смертельно больным сиротой. Из-за таких детей он и решился когда-то взять на себя все те грехи. Так что он воспользовался ночью в отделении реанимации и исповедался. Рассказал Симону по порядку о своих убийствах. Лозенски был автором и мог описать все ярко и детально.