Штерн вытащил сотовый и набрал номер, который ему дали в справочной. Через несколько секунд из одной из дальних комнат донесся телефонный звонок. Через десять гудков влючился автоответчик. Штерн слышал глубокий голос психиатра одновременно из телефона и, с небольшой задержкой во времени, где-то шагах в двадцати от себя.
Посередине коридор резко изгибался и поворачивал налево. Штерн завернул за угол, и голос Тифензее на автоответчике стал громче. Врач как раз сообщал свои часы работы. Сегодня суббота. Прием только по договоренности.
Может, у него как раз пациент? Поэтому он не подходит к телефону?
Штерн постучал в первую закрытую дверь, за которой, как ему казалось, находился уже умолкнувший автоответчик. Когда никто не ответил, он вошел и сразу узнал комнату, которую Симон описывал сегодня утром. На полу лежал светло-голубой спортивный мат. Все было чистое и аккуратное. Несмотря на тусклый осенний свет, который с трудом пробивался сквозь окна, комната излучала приветливое, располагающее к себе обаяние.
— Здесь кто-нибудь есть? — еще раз позвал Штерн. Потом обернулся, услышав глухой стук в соседней комнате.
Что это было?
Шум повторился — деревянный звук, как будто кость упала на пол. Штерн выбежал обратно в коридор и остановился перед следующей дверью. Повернул вниз изогнутую латунную ручку. Бесполезно. Комната была заперта.
— Доктор Тифензее? — Штерн присел и заглянул в замочную скважину. Через несколько секунд его глаза привыкли к свету: настольная лампа психиатра стояла неудачно и ослепляла Штерна. Он поморгал, потом отчетливо увидел опрокинутый стул, лежащий спинкой на паркете. В первый момент Роберт еще не был уверен, что за тень шевелилась на полу, как колышущаяся на ветру штора. Но когда он услышал хрип, уже не раздумывая схватился за дверную ручку и что было силы потряс ее. Бесполезно. Тогда навалился на дверь. Раз. Еще раз с разбега. Лакированная панель из соснового шпона задрожала, шарниры застонали, и с четвертой попытки сопротивление было сломлено.
Штерн услышал громкий хруст — и, порвав рукав пиджака о какую-то длинную щепу, неуклюже ввалился вместе с сорванной дверью в респектабельный кабинет.
«Пожалуйста, только не снова!»
Штерн прикрыл рот рукой и уставился на ноги Тифензее. Одетые в светло-серые, тщательно выглаженные фланелевые брюки, они судорожно дергались в метре от пола. Штерн поднял глаза. Ему захотелось тут же отвернуться. Он с трудом мог смотреть в болезненно вытаращенные, вылезшие из орбит глаза, которые вдруг в каком-то отчаянии поймали его взгляд. Но что действительно будет отныне преследовать Штерна в ночных кошмарах, так это руки психиатра. Пальцы Тифензее все время соскальзывали с проволочной петли, которая впивалась ему в шею.