— В чем дело? — раздраженно спросил он, еще не отойдя от разговора, который, по его мнению, с самого начала стал развиваться не в том направлении.
— Телефон, — попросил Брандман.
— Зачем он вам?
— Хочу отдать техническим специалистам, может, они смогут что-нибудь определить. И по скрытым номерам…
— …можно установить вызывающего абонента, я знаю. — Энглер бросил ему телефон и подошел ближе.
— Это было в последний раз. Больше никогда на такое не соглашусь, ясно?
— Что?
— Этот театр. Может, я ошибаюсь, и Штерн все-таки связан с убийствами. Но мы подставляем сами себя, посвящая его в детали нашего расследования.
— Я вижу это по-другому. Вы разве не слышали его голос? Он становился все громче. Это значит, вы напугали его. Штерн новичок в этом деле. Неопытный испуганный штатский в бегах, с маленьким онкобольным мальчиком на руках. Если заставить его нервничать еще больше, он допустит ошибку. Споткнется, упадет на землю, и тогда мы сможем, выражаясь словами Хертцлиха… — Брандман бросил сигарету на утоптанный земляной пол, — раздавить его, как червяка.
Давя окурок ботинком, психолог-криминалист перенес весь свой вес на правую ногу, словно хотел вдавить длинный гвоздь в толстую доску. Затем молча вышел из-под навеса и поплелся, обходя множество мелких луж, вниз по склону к своей машине. Энглер проводил его взглядом и, пока Брандман медленно удалялся из вида, соображал, кого в Федеральном управлении уголовной полиции можно попросить достать ему личное дело этого странного следователя по особо важным делам.
Штерн прижался разгоряченным лицом к зеркальному стеклу.
«За последние семь лет из поля зрения один за другим исчезли семеро психопатов».
Слова следователя эхом отдавались в его голове, когда он смотрел вниз, на сверкающую танцплощадку в двадцати метрах под ним.
Бюро владельца дискотеки располагалось, как орлиное гнездо, под крышей комплекса, который, по всей видимости, был сконструирован несостоявшимся капитаном. Большой дискозал снаружи напоминал корабль. Символ дискотеки — подсвеченная розовым дымовая труба на белоснежной носовой части центрального здания — за километры указывала неистово жаждущей танцев молодежи путь в бранденбургской ночи. У Борхерта все еще был ключ, поэтому «Титаник» мог послужить им укрытием по крайней мере на ближайшие три часа. Пока дискотека официально не откроется для публики.
Штерн отправился вниз к трем своим спутникам. Как в пятизвездочном отеле, он спустился в стеклянной кабине лифта на основную танцплощадку и подумал, как лучше все рассказать. С этого момента они в бегах. Борхерту ситуация знакома. Но для Карины это наверняка премьера. Двери лифта открылись, и только сейчас он услышал громкую музыку.