— Мы должны отвезти его обратно в больницу, — запротестовал Штерн, когда почувствовал, как Карина взяла его за руку.
— Ну, подожди. Еще минуту.
Она потянула его за собой на танцплощадку — прямо как в свою спальню в первую ночь. И снова Штерн не знал, почему позволяет это делать.
— Мы не можем здесь…
— Тсс… — Она приложила палец к его губам и легко провела ладонью по волосам. Потом притянула к себе, как раз когда начался припев.
Штерн колебался. Он пока не ответил на ее осторожное объятие. Чувствовал себя как один из пакетов с наклейкой «Осторожно! Хрупкий груз — стекло».
Из боязни, что внутри его что-нибудь треснет, сломается, если он прижмет Карину к себе, Штерн едва решался дышать. В конце концов он справился со своим глупым страхом и протянул руки к Карине.
При этом он вспомнил о том моменте в машине Борхерта, когда в зеркале заднего вида увидел Симона, спящего в ее объятиях. В первые секунды он не мог понять свои чувства. Но сейчас знал, что это было нечто среднее между тоской и сожалением, — и оно наполняло его снова. Тоска по Феликсу и такому же ласковому любящему прикосновению. Сожаление, что тем резким расставанием он лишил Карину и того и другого: собственного ребенка и мужчины, к которому она, по всей видимости, была по-прежнему неравнодушна. Хотя он этого абсолютно не заслуживал.
Карина, очевидно, чувствовала противоречивые эмоции, которые боролись внутри его, и сломала последний физический барьер, прижав его тело к себе одним требовательным рывком. Штерн закрыл глаза, и сожаление исчезло. Правда, лишь на один короткий миг. Магическую секунду, за которую ему показалось, что пульс Карины бьется в такт музыки, внезапно разрушило тонкое пищание. Он замер, уставившись на Карину.
Как такое возможно?
Борхерт ведь заверил его, что никто не знает этого номера. И тем не менее на спутниковый телефон в кармане его брюк только что пришла эсэмэска.
— Черт возьми, что это?
— Понятия не имею.
Борхерт ввел интернет-адрес в поле для ввода и нажал на «перейти».
— Ты ведь сказал, что никому не давал этот номер.
— Да, да, да, ну сколько можно? Я использую этот телефон только в крайних случаях. И если кто и звонит на него, то это я, понятно?
Как некоторые берлинские владельцы ресторанов, Борхерт тоже не все оформлял официально. И когда вел незаконные разговоры со своим бухгалтером, продажным поставщиком напитков или нелегальными рабочими, в целях безопасности использовал спутниковый телефон. Теперь, когда все они последовали его совету и вытащили из своих обычных сотовых телефонов аккумуляторы, этот неуклюжий аппарат был единственной связью с внешним миром.