Почти так же быстро, как его спутанные мысли.
— Преступники. Одни из самых жестоких. Убийства, изнасилования, проституция, пытки. Они специализировались на самых тяжких преступлениях.
— О чем ты? — спросила Карина с переднего сиденья.
Она как раз собрала свои густые волосы в конский хвост. Штерн даже не заметил, что думал вслух.
— Если Энглер говорит правду, то убитые славились своей жестокостью.
«За ними по всей стране тянулся кровавый след. Мы просто не успевали».
— Пока не появился тот, кто уничтожил убийц, — чавкая, вклинился в разговор Борхерт. Он жевал уже третью жвачку с тех пор, как они выехали в сторону Берлина, и обнаружил неприятную привычку приклеивать старые жвачки перед собой на приборную панель.
— Да. Мститель, если верить Симону. Он расправился со всеми ними по очереди. Кроме одного. — Штерн наклонился вперед. — Вероятно, Голос даже главарь банды.
Он положил руку себе на затылок. Мышцы были твердыми, как кости.
— Это объясняет упорную и циничную охоту за убийцей его дружков. — Борхерт посмотрел в зеркало заднего вида. — Судя по масштабам, тут что-то личное.
«Это также может означать, что самый главный психопат — единственный человек, который что-то знает о Феликсе. Или даже имеет над ним власть». Штерн решил пока оставить эти мысли при себе, хотя знал, что они и без того уже вертелись в чувствительной голове Карины.
— Я обязан продолжать, — тихо сказал он, больше самому себе, чем другим. — Я не могу сейчас остановиться.
Он знал, что его решение опирается на два сумасшедших предположения. Отчасти он исходил из того, что видение Симона об убийстве в будущем так же подтвердится, как и его воспоминания о прошлом. Отчасти он верил Голосу, что его сын еще жив. И то и другое было невозможно, хотя уже существовали объективные доказательства: Голос знал о мосте и у него была назначена встреча!
— Думаешь, Симон снова прав? — спросил Борхерт, как будто сумел прочесть мысли Роберта. До сегодняшнего дня Роберт приписывал эту способность только Карине.
— Я не знаю.
Возможно, кто-то действительно появится послезавтра в шесть утра на этом мосту. Чтобы убить.
Но кто?
И все-таки Штерн был не готов поверить, что именно в Симоне реинкарнировалась душа убийцы, который вернулся на Землю для этой последней казни. Должен быть какой-то другой, настоящий убийца. И Штерн должен найти его, если хочет узнать тайну Феликса.
«Мост — это ключ к разгадке. Я должен найти его».
Он хотел было поделиться своими мыслями с Борхертом и Кариной, как вдруг нога Симона рядом с ним начала бесконтрольно дрожать.