– Хорошо. Так. Моей дочери восемнадцать. Это моя единственная дочка. Амели. Она пропала с борта яхты. В Средиземном море. Моей личной яхты. Был убит ее телохранитель. И еще два моряка и тяжело ранен капитан. Я был уверен, что это пираты, обычный рэкет, ну, что-то такое.
– Сколько прошло дней?
– Неделя. Ровно семь дней. Через три часа будет. Я понимаю вас. Нет. Ничего. Никаких разговоров о выкупе. Ничего вообще. Я поднял всех, кого только мог. Яхта плавала в безопасном месте, у берегов Греции. Там пиратов никогда не было, но есть мафия. Я не знал, что думать. С каждым днем я терял надежду. Извините. Я попытался быть краток. Как могу…
Сергей закурил новую сигарету. Мистер Дюиссон не просто нервничал. На нем просто лица не было. Пока сюда ехали, он еще как-то держался, но сейчас вся боль и тревога выходили наружу. Он беспрестанно теребил рукав, как будто оттуда, из под подкладки, могла выпасть разгадка его тайны. "Нихрена себе была у тебя неделька!" – не без жалости подумал Сергей. Впрочем, сейчас-то как раз не до эмоций. Сейчас нужны только голые факты.
– Вчера мой человек напал на след моей дочери.
– Это прекрасно. Пошлите за ней кого-то из ваших людей. Или там нужно воевать? Так я ведь не спецназ…
– Это не воевать. У меня есть такая группа. Я готов был бы… Мы так и не знаем, куда ее надо направить. А времени остается в обрез. И я не знаю, что можно придумать. Это пришло в голову, когда я встретил там Николь. Я знаю о вашей роли в одном деле. И я точно знаю, что вы можете мне помочь. Нет, я не знаю… простите, я просто верю, что вы мне можете помочь, хотя остатки веры покинули меня вчера вечером. Я сразу напросился с вами встретиться. Николь мне не отказала. Простите, если я так сумбурно говорю. Вы моя последняя надежда.
– Извините, мистер Дюиссон, я так и не понял, в чем же дело? -
Сергей отбросил окурок и уставился прямо в глаза Джеймсу. Тот от неожиданности поперхнулся словами, сначала не выдержал, отвел взгляд, потом перевел взгляд на Сергея, сначала куда-то в район живота, потом подбородка, наконец смог посмотреть собеседнику в глаза. И Сергей удивился, сколько боли и отчаяния было в этом немом взгляде.
– Мы выяснили, что мою дочь выкрали не для выкупа. Ее выкрали, чтобы убить.
Вопросы застряли в горле Сергея. Он неожиданно понял, что сейчас лучше помолчать, что сейчас, именно сейчас надо дать Джеймсу выговориться.
– Это Мэтт, он наш компьютерный гений. Вы знаете, что иногда в Интернет попадает видео… девушку насилуют, а потом убивают. Иногда съедают. Иногда просто убивают. Как повезет. Это идет в онлайне. Чтобы это посмотреть платят деньги, не очень большие, но все-таки. Теперь должны будут показать мою дочку. Они выкинули анонс. Ее сложно опознать. Но у Марка есть программа. Он сидел за этим сутки. Сказал, что точность 97 %. Да. Есть три процента, что его программа ошиблась. Но что-то мне подсказывает, что это именно так… Я только одного не могу понять: почему именно ее? Почему не кого-то другого? Разве не проще было взять девушку из каких-то трущоб? Это же и проще, и безопаснее. Почему именно ее, мою Амели? Почему?