— Да… правда… сначала несли всякую ерунду, но я их отшил. Потом пошли стоящие предложения.
— Вот эти? — сказано без каких-либо эмоций.
— Именно. — я постарался тоже быть не слишком эмоциональным.
— Да… дело тяжкое… — это я услышал после четвертьчасового разглядывания моих бумаг. Старик разложил их на три стопки. Одна была самой внушительной, а в одной находилось только две сцепки по две страницы.
— Значится так, молодой человек, вас попробовали на профпригодность… Увидели базовый уровень. А дальше кинули, но высокопрофессионально.
— То есть?
— В этой стопке, не самой большой — переделки старых патентов. Достаточно старых. Но их облекли в новую упаковку и придали высокую наумкоемкую видимость. Вы на это попались. Так что цена этой стопки — ноль.
Я проглотил пилюлю и понял, что уши мои начинают гореть огнем. Но это было только началом позора.
— А в этой стопке, самой большой, новоделы. Это самые настоящие крепкие патенты, которые имеют очень неплохую ликвидность. Чувствуется, что вы изучили рынок патентной деятельности. Скажите, вы долго изучали это дело?
— Не слишком.
— Тогда у вас хороший вкус. А вот с логикой проблемы. Неужели вы были уверены, что вам дадут в этой теме работать? На кого вы работаете? На дядю Васю из Чернигова? А кто он тут такой? У него есть связи в правительстве, хотя бы Москвы? И можете не мотать головой, и так все понятно: нет у него никаких связей, потому что если бы были — он бы поговорил с нужными людьми и приготовил бы лимонов пять баксов — а без такого вступного никого к этому бизнесу не подпустят. И неизвестно еще, договорился бы он за то, чтобы его к этому сладкому пирогу допустили. Молодой человек! В этом деле ходят большие бабки! В этом деле убивают за год больше, чем во всех книгах про Джеймса Бонда.
Старик разговорился, сам от себя устал, и сделал вынужденную паузу. Я был в полном смятении и растерянности, что-то сказать, возразить или даже пробулькотеть что-то вразумительное не получалось. А Виктор Николаевич отпил из стакана какую-то жидкость, напоминающую отвар лекарственных трав, и продолжил:
— Впрочем, это все эмоции, которые к делу никакого отношения не имеют. Так… Для информации: есть три клана, которые этот бизнес держат и говорить пришлось бы с каждым из них, а вы на закоренелого дипломата не похожи, так вот… Ни одна из этих бумаг ничего не стоит.
И Растопшин прихлопнул самую большую стопку бумаг ладонью. И грянул гром! Такого я точно не ожидал, совершенно, по мне как будто проехались дорожным катком. Я теперь точно знал, как чувствуют себя частицы асфальта. Мне стало мгновенно жарко, а еще через мгновение — холодно.