― Ты проснулся, ― хрипло произнесла я.
Другая рука Кейна скользнула вниз по моей спине, к бедру.
― Да.
Приподнявшись, я осторожно взглянула на него, оценивая. И не удивилась, увидев на лице настороженность, которая явственно слышалась и в его голосе. Внутри шевельнулось беспокойство.
― Прошу тебя, не надо.
Он сжал мое бедро, понимая без слов.
― Не буду. Просто хочу удостовериться, что ты понимаешь, во что впуталась.
― Я получила то, что заслужила. ― И я на самом деле так думала. ― Так же, как и ты.
Кейн медленно повернулся, осторожно укладывая меня на спину и нависая надо мной. Его взгляд блуждал по моему лицу, отражая все чувства. Это так сильно подействовало, что я перестала дышать.
― Разве ты не понимаешь? ― его голос был хриплым от эмоций. ― Я никогда прежде не встречал таких, как ты. Никого. Я ждал, что чувства пройдут, потому что порой это невыносимо. Беспокойно. Я волновался за тебя целыми днями, даже до нападения. Я чертовски сильно люблю тебя. Порой… чувства захлестывают меня. Грифф и Дон вчера позвонили, едва ты покинула здание, и я это почувствовал. Панику. Подобную той, что испытывал, когда ты упала в мои руки, и я увидел кровь. Я чувствовал, что готов распасться на части. Не знаю, как выжил бы, если бы с тобой что-то случилось.
― Кейн, ― прошептала я, ошеломленная признанием. И все же мне стало легче, ведь не только я испытывала глубокие, сильные чувства.
― Я вернулся в квартиру, увидел твою записку и позвонил всем, кто смог бы помочь мне сесть на частный рейс до Коннектикута, потому что пришел в ужас от того, что может с тобой случиться. Но еще и потому, ― его голос стал еще более хриплым, ― что, когда в записке ты попросила меня держаться подальше, это на меня подействовало. Ты говорила правду. Ты не собиралась больше пытаться. Я исчерпал шансы и, может быть, прошлой ночью видел тебя в последний раз. И я не мог… все время в самолете я… думал, что как только доберусь до тебя, то скажу, что люблю, и смогу удержать. Я такой эгоист.
― Ты не эгоист.
― Да… и каждое утро буду просыпаться с этим чувством.
― С каким?
― Словно я смошенничал. И похитил что-то.
Я потянулась, чтобы разгладить морщинку у него на лбу.
― Не надо больше говорить, что ты не заслуживаешь меня.
― Но так и есть.
Не надо быть психологом, чтобы понять, что своими страхами Кейн обязан заброшенности, стыду за то, на что подвигли его амбиции, и тем женщинам, которые его использовали. Он представлял собой смесь из уверенности и комплексов. Я не знала, сможет ли он когда-нибудь их побороть, но хотела приложить все усилия, чтобы помочь.