Глава четвертая. ОСОБАЯ ПРИМЕТА МАТА ХАРИ
Из штаба 1–й танковой армии фон Клейста штурмбанфюрер Хейниш вернулся с кислым настроением. Августовское солнце жгло сухую, пыльную землю, а в глазах у него словно бы застыло по колючей ледышке. В теле — он явно ощущал — словно физически отстаивалась холодная ярость. Ведь прошлое совещание в верхушке СД превратило его в какой–то захудалый морозильник, работающий вхолостую, без какой–либо пользы для рейха. Если кто–то в штабе, оценивая его деятельность, придет к такому же выводу, это будет небезопасно. Он ехал по гладкой, словно ладонь, степи с видом на ломаную, зубчатую стену вершин Кавказского горного хребта, закрывавшего горизонт. А на протяжении всего пути Хейниша одолевали беспокойные мысли.
Двуглавый богатырь Эльбрус, едва лишь штурмбанфюрер скашивал на него глаза, возвращал память к полосам «Дер Ангриф», где министр пропаганды Йозеф Геббельс уже объявил очередную и окончательную победу: «Покоренный Эльбрус увенчал падение Кавказа!» Но беда заключалась в том, что, провозглашая «окончательное» падение Кавказа, Геббельс, собственно говоря, писал о частном и, если смотреть объективно, чисто спортивном успехе. Реальное же положение дел было еще далеко от победной барабанной дроби и торжественного пения фанфар. Просто части 1–й горнострелковой дивизии «Эдельвейс» 18 августа, почти не испытывая сопротивления противника, вышли на перевал Хотю — Тау и Чипер — Азау.
Вероятно, большевики понадеялись на естественную неприступность Главного Кавказского хребта. Несколько альпийских рот 21 августа поднялись на обе вершины Эльбруса. Именно это спортивное восхождение, происходившее без каких бы то ни было военных препятствий, сейчас и расписывалось на все лады как необычайный военный подвиг, как чуть ли не завершающий этап всей стратегической операции «Эдельвейс». А в горах идут упорные бои — неожиданные и безжалостные — на уничтожение. На ледниках холодеют черные трупы «эдельвейсов». «Покоренный Эльбрус увенчал падение Кавказа!» Обман зрения у Геббельса, что ли? Вот он — Кавказ — стоит стеной до самого неба, а танки Клейста — главная ударная сила — до сих пор утюжат Кубанскую, Кумскую и Сальскую степи…
Но непривычная геббельсовская «большая ложь» беспокоила Хейниша — мысли о берлинских победных воплях были побочными. Просто сияющий Эльбрус словно глумился над пришлыми чужеземцами, по — прежнему, как и раньше, удерживая на своих одетых льдом плечах могучие крылья всей горной гряды Кавказа. Даже в самый сильный цейсовский бинокль не разглядишь на нем двух вражеских альпийских флажков…