— Плотник встретился почти у нашего дома с нашим дворником, — выпалил Матвей взволнованно.
— Наш дворник? Филя? Филер? — вскочил Касьяненко. — Сволочь, подлец... — Матрос покосился, на Валю, сплюнул.
Тут из ворот дома 33 выплыла Кривошеина. На ней был платок, а в руках она несла большую и, видимо, тяжелую корзину.
— Я — за ней, — сказал Бойченко.
— Я с тобой, Матвей, — объявила Валя.
— Матвей, ты только держись от старухи подальше, — посоветовал Касьяненко. — Она вчера, когда ты заходил во двор, тебя приметила.
Кривошеина с тяжелой корзиной медленно поплелась по Херсонской улице, часто останавливаясь передохнуть и оглядеться. На девятой Слободской она вошла во двор дома, где проживала Любовь Пашкова.
— Целый день торчу, эта высокая не выходила, — буркнул Матвею сотрудник Каминского.
Старуха вскоре вышла с пустой корзиной, а за ней и Пашкова в темном платочке. Они постояли у ворот, разговаривая, потом обнялись, расцеловались. Старушка мелко перекрестила Пашкову и еще раз поцеловала.
— Матвей, — шепнула Валя, прячась с ним на противоположной стороне улицы за акацией, — глянь, это Гренадер. Помнишь, при Керенском на Соборной площади? Из женского «батальона смерти». А старушка Кривошеина — ее мама.
Матвей еще раз посмотрел на Пашкову и вспомнил: «Точно. Эта — правофланговая, та самая высокая грудастая деваха, только тогда на ней была папаха, солдатская гимнастерка с начищенными медными пуговицами».
— Беги, Валя, к Горожанину! Скажи обо всем, а я пойду за старухой.
— Что случилось, Валя? Выпейте воды, на вас лица нет, — встретил ее Валерий Михайлович. — Садитесь. В чем дело?
— Бежала прямо с девятой Слободской, — отвечала, тяжело дыша, Валя. — Совсем она не Пашкова и не Любовью ее зовут. Это Гренадер, честное комсомольское.
— Какой Гренадер? — с недоумением спросил Горожанин.
— Так это же Таська Кривошеина! Я только раньше ее фамилии не знала, дочка той старухи, у которой погреб на Московской! Мы Таську видели в семнадцатом на Соборной площади. Она была в женском «батальоне смерти» при Керенском. Спросите у Матвея! Он ее тогда тоже видел. Это она, точно она!
— Гренадер, говорите? Это, действительно, интересно. Значит, она служила в «батальоне смерти»? Теперь кое-что проясняется. Спасибо, Валя. Вы — молодчина. Увидите Бойченко, пусть зайдет ко мне.