— Я и есть.
— А меня вы знаете?
— Не имею удовольствия.
— Я — Винницкий. Иногда меня еще называют Япончиком. Может быть, слышали? А это мой адъютант… — Япончик замялся. — Зовите его Жора Дуб, он не обидится.
Фомин выжидательно молчал, разглядывая посетителей и стуча карандашом по стопке бумаг. Лицо у него тоже было скуластое, твердое, монгольского типа, с редкой щетинкой на подбородке.
— Так вот, — продолжал Япончик, несколько сбитый с толку тем, что его имя, казалось, не произвело на Фомина никакого впечатления, — я имею к вам серьезный разговор. В последнее время вы стали очень грубо обращаться с моими людьми.
— С какими это «моими людьми»? — прищурился Фомин.
Япончик досадливо сдвинул брови:
— Товарищ Фомин, мы не дети! Вы знаете, кто я, я знаю, кто вы.
— Ну, допустим, — согласился Фомин — Дальше что?
— Вот я и говорю: вы очень грубо поступаете с моими людьми и коцаете*["4] их где придется.
— Мы расстреливаем бандитов, — сказал Фомин, — Пока еще мало, недостаточно. Впредь будем расстреливать больше.
— Правильно! — Япончик хлопнул ладонью по столу. — Совершенно правильно делаете, товарищ Фомин! Это говорю вам я, Михаил Винницкий! Некоторые глупые люди думают, что я такой же, как они. Бессовестные враки! Спросите кого хотите, и вам скажут: Винницкий никогда не обижал бедняков! Винницкий всегда был за рабочий класс и подвергался страшным издевательствам в деникинской контрразведке! И я сказал своим людям: одно дело — грабить при белых и совсем другое дело — грабить при красных. Это две больших разницы! Я не бандит, чтоб вы знали! Я экс-про-при-атор! — запнувшись на трудном слове, объявил Япончик. — Революция для меня родная мать! И если теперь кто-нибудь возьмется за старое, тому я злейший враг, и пусть их бьет в самую душу чека и Особый отдел! Даю на то свое согласие!
— Покорнейше благодарим! — усмехнулся Фомин. Он все еще не мог понять, к чему клонит Япончик. — Обошлось бы и так как-нибудь.
Япончик «пропустил это замечание мимо ушей.
— И вот я имею до вас деловое предложение! — продолжал он. — До сих пор я боролся, сидя в Одессе. Теперь я хочу выйти на простор! Вы, вероятно, знаете, что под моим командованием (он так и сказал — «под моим командованием») тысячи человек. Если хотите, я могу сделать из них регулярное войско за Советскую власть! Что для этого надо? Ровным счетом пару пустяков! Одну бумажку, что я есть красный командир! Остальное я беру на себя. Вы получите боевой полк из отборных смельчаков! Оружие у меня есть, одежа у меня есть, авторитет у меня тоже есть. Дайте бумажку, и через неделю я выступлю на фронт громить белополяков! — Япончик припечатал кулак к столу и откинулся на табурете, победно глядя на Фомина.