— Алеша… Алеша… — шептал Федор Иванович, а Лебволю казалось, что и это имя произнесли громко, гораздо громче, чем прозвучал второй взрыв.
Сняв руку Ладушкина со своего плеча, Лебволь поднялся и пошел к воронке. Ничего нет. Ни машины, ни оберштурмфюрера, ни эсэсовцев, ни Эрны… Нет ничего… Только дымящаяся раненая земля. Страшной тишины тоже нет. Теперь он хорошо слышал взволнованный голос Федора Ивановича:
— Понимаешь, взорваться могло и раньше. Дело в секундах. Понимаешь… Если бы они разбежались… если бы разбежались, тогда это была бы наша смерть, Алеша…
Лебволь изумленно посмотрел на Ладушкина. Только теперь до его сознания дошло, что имя Алеша — это его имя. Он Алексей, а не Лебволь, он Алексей Сафронов, солдат на жестокой войне.
В полночь земля Шварцвальда, казалось, треснула, издав тяжелый, всколыхнувший воздух громоподобный вздох. Минуты через три со страшным грохотом она раскололась совсем. И тут же раздирающе завыли сирены, темноту прорезали колючие лучи прожекторов, освещая место катастрофы — Институт по изучению продления жизни человека.
Одеваясь на ходу, Грюндлер одним из первых подбежал к главным воротам.
— Произошло два взрыва, оберштурмбанфюрер! — трясясь от страха, доложил ему дежурный офицер. — Один — в лаборатории, а второй — на заводе…
«Сделали все же свое дело помощники Баремдикера!» — в бешенстве подумал Грюндлер.
Внутренняя охрана бактериологического центра частично успела выбежать за ворота. Он приказал немедленно изолировать ее до особого распоряжения, а всех остальных с территории, огороженной забором, не выпускать, ибо они уже являлись переносчиками заразных болезней. К железным воротам подбежали двое дежурных лаборантов и эсэсовец-охранник.
— Назад! — закричал им дежурный офицер, но те очумело рвались наружу. Офицер поглядел на своего начальника: что делать? Оберштурмбанфюрер резко махнул рукой:
— Уничтожить!..
Автоматные очереди скосили лаборантов и эсэсовца у самых ворот, когда тем оставался один шаг до свободы.
К этому времени по тревоге собралась уже вся бригада, и Грюндлер заставил эсэсовцев взять в кольцо весь район бактериологического центра, приказав прожекторами освещать территорию: никто не должен выскочить наружу — ни человек, ни животное. Всех расстреливать на месте, только этим можно уберечься от заражения и спасти других. Сейчас за забором разгорается пламя, по огороженной территории носились люди и животные, чудом уцелевшие от взрыва, на земле и в воздухе витали вырвавшиеся на свободу мириады чудовищных бактерий. Достаточно одной крысы или кролика, чтобы заразить окружающую местность. Эсэсовцев не требовалось предупреждать. Они отчетливо понимали, чем грозят каждому из них бактерии доктора Штайница, и зорко следили за стеной. Хорошо еще, что ночь оказалась безветренной, влажной, иначе ветер с пылью разметал бы бактерии по Шварцвальду.