— Проверка связи. Прием! — сказал Питер, и постучал себя по шлему.
— Принимаю, — ответил я.
— Принимаю, — этом отозвался Чжан.
Вход долго искать не пришлось. Мы двинулись вдоль потёртостей, за годы службы сформировавших что-то вроде колеи, и оказались в тоннеле, квадратного сечения, высотой метра три. Метрах в десяти от ангара тоннель был перегорожен створками. Когда мы приблизились, створки разъехались в стороны. Под ногами ощущалась легкая вибрация. Внешние микрофоны донесли легкое поскрипывание.
— Похоже, нас приглашают, — констатировал Питер.
— Как будто итак не было понятно, — отозвался китаец.
Мы синхронно двинулись дальше. Передвигаться, кстати, быстро не получалось: чуть не рассчитаешь усилие — и макушкой шлема врежешься в потолок. А я совсем не был уверен, что он тут мягкий, как у нас на корабле.
Мы прошли створки, и они плавно закрылись за нами.
— Не нравится мне это, — сказал я, — как в ловушке.
— Мы и есть в ловушке, — спокойно констатировал Чжан, — а вот вырвемся ли мы отсюда — зависит от того, не переоценило ли наше руководство значимость будущих переговоров.
— Если тут будет с кем говорить, — заметил Питер, — пока что всё, что мы видим, не противоречит гипотезе об автоматах.
Словно специально для опровержения его слов из-за поворота тоннеля на нас вышла девушка. Красивая, блондинка, с пышными формами. В вечернем платье, с макияжем и даже при драгоценностях.
От неожиданности я забыл опустить ногу, которой примерялся к следующему полушагу-полупрыжку.
— Скафандры излишни, — сказала девушка, продолжая шагать в нашу сторону летящей походкой, — воздух стерилен, и безопасен по химическому составу для земных организмов.
Мы с Питером переглянулись. Чжан вместо ответа открыл визор шлема, и сделал глубокий вдох.
— Вопрос доверия, — пояснил он, обращаясь к нам, — скафандр в нашем положении ничего не решает.
Я не был с ним полностью согласен, но счел нужным в данной ситуации последовать его примеру.
Воздух внутри инопланетного корабля, замаскированного под планетоид, был стерильным и безвкусным.
Чжан не остановился на этом. Открыв задний люк, он покинул скафандр. Наверно, я бы хотел сказать, что это было вопиющим нарушением всех процедур, и вообще полным безумием — но дело в том, что таких процедур не было. Весь наш полёт строился на том, что мы столкнёмся с чем-то таким, для чего бесполезно придумывать процедуры.
— Кто вы? — решился спросить я, когда вылез из скафандра, и остался в одном полётном комбинезоне.
— У меня, к сожалению, нет имени, — ответила девушка, — но мне было бы приятно, если бы вы называли меня Алисой. Я очень давно изучаю земные культуры. Ощущаю себя во многом почти землянкой. И мне нравится это имя.