— Подловили, как воробья. Без хлопот, без шума…
Отодвинувшись от дверцы, Борис Николаевич предложил:
— Садитесь!
— На какой срок? — выдавил из себя Капитонов.
— Это определит суд.
— Надо же, черт возьми! — заслонил потное лицо руками Вадим. — Какой я козел. Вы давно меня пасете, а я, как слепой огурец, суечусь, бегаю!..
Позади вплотную к нему придвинулся Самсонов, и Вадим напоследок пнул ногой Василия Корнеевича.
— У-у, подсадной гусь!
— Я ничего не знал! Это ты зря! — заблеял жалобно Тимонин. И у Бориса Николаевича возникла к нему антипатия.
— Беги, сдавай назад в сберкассу свои миллионы! — кивнул Васькин на бидончик. — Мы подождем.
— Он не знал! — зло сплюнул Вадим. И добровольно протянул руки: — У кого браслеты?! Кончай маскарад!..
Захар Самсонов достал из кармана наручники и защелкнул их на запястьях огромных лапищ Капитонова. У машины как-то сразу стало очень тихо.
— Оружие есть? — спросил Захар.
— У кого его нынче нет!
— Где? — снова спросил Самсонов.
— Ищи! Работай мозгой, а то только жрать милицейский паек горазд! — сверкнул глазами Вадим. Желанная добыча уж слишком просто ушла от него и мучила досада: — «Засекли, теперь все кончено. Маячили перед глазами миллионы, а получился срок», — эти горькие слова, будто кто-то повторял в нем самом.
Новенький пистолет Макарова нашли у него в потайном кармане под штаниной джинсов. Подождали пока Тимонин вернулся из сберкассы. Тот, довольный и счастливый, даже потерял где-то крышку от бидончика. «Как немного людям надо для благополучия, — подумал Борис Николаевич. — Лишь бы числились именные деньги на черный день, чуть-чуть не отнятые ворами, и Василий Корнеевич уже господин».
«Жигули» голубого цвета покатили в городское управление внутренних дел. День складывался так удачно, что даже никому из помощников капитана Васькина не верилось в столь легкую жизнь.
Капитонов по-прежнему был бледен — никак не мог отойти от неожиданного потрясения. Тимонин и эти люди его перехитрили, учли все предстоящие его замыслы и не оставили никакой надежды на спасение. Немигающие глаза Вадима словно остекленели, мысли остановились, как сломанные часы. Захар Самсонов и Коваленко, плотно стиснув его с боков, напряженно молчали — всем троим было тесно.
Когда уже выбрались на городское широкое шоссе, Борис Николаевич прибавил скорость. Захар Самсонов высунул локоть за опущенное стекло, вытер платком потный лоб и удивился:
— Не помню, чтоб кого-то так мирно брали!
На ладони у него синел и постоянно чесался ножевой шрам.
— Разве это плохо? — отозвался Коваленко. — Никому не нужна лишняя кровь.