Пока я ела, Рейн рассказывал, какие размеры имеет этот парк, и какие чудеса припрятаны здесь. Я ела торопливо, не замечая толком вкуса. Мне хотелось скорее набить желудок и пойти исследовать территорию.
— Не торопись, — тоном строгой няни отчитал меня Рейн. — Что за манеры, Соня? Тэгуи едят медленно и аккуратно.
— Ой-ой, — с набитым ртом произнесла я. Первоначальное впечатление о Рейне, как о мужественном, строгом, роскошном красавце испарилось — теперь я видела в нем мальчика, помещенного в тело мужчины. И, конечно, не могла серьезно реагировать на его упреки и приказы.
Рейн неодобрительно покачал головой. А ведь и он далек от этикета. Здоровый, физически крепкий, упрямый. Он из той породы мужчин, которые задвигают остальных в сторону своей мощью, свирепым взглядом. Ему жизненно необходимо командовать, отпускать свою дикую сторону. Ему свобода нужна, воздух, простор и схватки. Будь у него не такое красивое лицо, он бы даже внешне в интерьеры дворца не вписывался бы…
Мне в голову ни с того, ни с сего полезла картина: зимняя стужа, мужчины в черном, Рейн. С красным от мороза лицом он со смехом скидывает с себя одежду и ныряет в сугроб, и уже оттуда хохочет, и хохот его, как гром, сотрясает окрестности. Картинка эта так четко легла перед глазами, что я испугалась. Неужели меня посетило видение?
Допив кофе, я отложила надкусанный бисквит. Настроение начало омрачаться. Какого черта в голову мне полезли такие уверенные выводы о личности Рейна? Почему я увидела его голым в снегу?
— Наелась? — поинтересовался Рейн, заметив, как я резко потеряла аппетит.
Я кивнула, и он мановением руки «стер» столик и кресла из парка. Мы продолжили прогулку. Пока я оглядывала окрестности, Рейн рассказывал, где какие запрятаны беседки, где работают фонтаны, где затаился садик влюбленных. Корбиниан старался всячески меня развлечь, выуживал из памяти всякие забавные истории, помогал подниматься и спускаться по небольшим лесенкам, переводил по мостикам. Словом, старался быть галантным кавалером.
— Все, Рейн, хватит, — остановилась я прямо посреди очередного мостика через ручей. — У тебя сейчас от напряжения глаза выскочат из глазниц.
— Что ты имеешь в виду? — напрягся муж.
— Не нужно меня так усердно задабривать. Да, ты вел себя, как свинья, но я тебя простила.
Рейн вскинул подбородок — это всегда выходило у него эффектно.
— Ты назвала меня свиньей?
— Да.
— Да, я свинья, — смиренно согласился король. — Меня удивляет, что ты еще терпишь мое общество. Ты сказала тогда, в спальне, что я твоя единственная надежда. Так вот, Соня — дрянная у тебя надежда. Иногда мне кажется, что я выкарабкался, что я со всем справлюсь. Но ночами… Я ощущаю свою слабость, как болезнь. Я сам себе кажусь беспомощным. Дедрик смог воздействовать на меня во сне. Ни один страж не защитит меня, потому что от призраков защиты нет! Понимаешь, Соня?