Великий князь Михаил, брат царя Николая I, приблизился к королю и изложил ему ситуацию. Галантный король Фридрих-Вильгельм приказал принести стакан воды, что и было исполнено, поднес его к губам и собственноручно передал Лоле. Так что она утолила жажду, не нарушая придворного этикета…» Лола выступила с темпераментным андалузским танцем и таким образом манипулировала своими юбками, чтобы выставить напоказ свои красивые ноги до колена. Это выглядело более возбуждающим, нежели обнаженные ноги кордебалета в коротких юбках.
Воодушевленная успехом в Берлине, Лола возвратилась в Париж и в 1844 году добилась права выступить в качестве танцовщицы в опере весьма популярного в ту пору композитора Фроманталя-Жака Галеви «Лаццароне». Вот что писал в ту пору в своих воспоминаниях французский журналист и писатель Гюстав Клоден:
«Лола Монтес была обворожительным созданием. В ней присутствовало нечто, мне трудно определить сие, возбуждавшее и чувственное, которое влекло к себе. У нее была белая кожа, волнистые черные волосы…, глаза с диким, неукротимым взглядом и уста, подобные бутону цветка граната. Добавьте к этому тонкую талию, красивые ножки и идеальную грацию. К несчастью, как танцовщица, она не обладала никаким талантом».
К сожалению, парижская публика придерживалась сходного мнения, и Лоле вновь пришлось заняться поисками подходящего покровителя. В ходе этого процесса ее внимание привлек молодой танцовщик Мариус Петипа, причем, как уже стало характерным для всех поступков Лолы, не обошлось без скандала. Парижский «Курьер спектаклей» от 12 сентября 1844 года сообщал, что «г-н Петипа, брат нашего танцовщика (имелся в виду Люсьен Петипа, выступавший в Парижской опере) с трудом успел обезопасить себя, сохраняя уважение к даме», когда в классе Оперы на него в припадке ревности набросилась танцовщица Лола Монтес. По-видимому, Лола далее не сочла будущего великого балетмейстера достойным своего внимания, ибо вскоре познакомилась с журналистом и управляющим парижской газеты «Пресса» Александром Дюжарье (1815–1845).
Александр был сыном богатого купца, торговавшего бакалейными и галантерейными товарами, а потому мог позволить себе заниматься любимой профессией и коллекционировать предметы, связанные с пребыванием Наполеона Бонапарта в ссылке на острове Св. Елены (в частности, неопубликованную рукопись генерала Монтолона, последовавшего за полководцем в изгнание). Тираж газеты под его управлением сильно возрос, что принесло ему широкую известность и хорошие деньги, а потому он не жалел средств на содержание Лолы. Александр подарил ей соболью накидку, драгоценности и, будто бы, даже официально предложил руку и сердце. Естественно, Лола согласилась. Престарелый и угнетенный болезнями отец Александра одобрил выбор сына, ибо Лола казалась ему самим воплощением красоты и веселья. Сестра же, унылая старая дева Шарлотта, сразу невзлюбила женщину со столь вызывающей манерой поведения и подозрительной биографией, но ее мнение интересовало Александра меньше всего. Дюжарье имел доступ во многие весьма приличные салоны Парижа, и их хозяевам теперь пришлось принимать там и Лолу. Впрочем, ей больше нравились богемные застолья. В особенности в период карнавала, когда, по слухам, Лола развлекала присутствующих, исполняя свои «андалузские» танцы на столе всего-навсего в отделанных вышивкой и кружевами корсаже и панталонах. Аплодисменты окружающих были оглушительными.