— Ого! — воскликнул он с изумлением. И вошел, стараясь ступать как можно осторожнее, чтобы не задеть за что-нибудь. Выскобленные доски пола блестели как свежеструганные. В глубине комнаты стояла широкая удобная кровать. Она была застлана кружевным покрывалом, сквозь кружево просвечивала красная подкладка. На кровати лежали две большие подушки в белоснежных наволочках. На стене висел портрет Русина. Сын был снят в солдатской форме — в белой гимнастерке, в белой фуражке, темных брюках и высоких, тщательно начищенных мягких сапогах, которые и на фотографии сверкали, как лакированные. Рамка была сделана из мелких белых и розовых ракушек.
Старый Гашков никогда раньше не видел этого портрета, не знал, что в доме есть такая рамка. «Не знаем мы своих детей, — сказал он себе. — Они росли и мужали в казармах и окопах, изменились, а мы остались прежними»… Около кровати лежали разноцветные веселые половички. Старик смотрел на них со странным благоговением, почему-то они напомнили ему кабинет врача. Стараясь не ступать на чистые половички, Гашков подошел к кровати. Откуда она у них? Он осторожно приподнял покрывало. Ничего особенного — доски на козлах. А на досках два матраца. Вот и все.
Увиденное породило в Гашкове чувство уважения к молодой снохе. Комната молодоженов напоминала по своему убранству гостиную зажиточных людей. В такой комнате однажды его принял Божков. В стене около кровати была ниша. Сейчас там стояло большое зеркало, которое годами пылилось в пустой лавке. Перед зеркалом лежали две коробки и несколько номеров газеты «Мир». Увидев газету, которую он выписывал уже много лет, старый Гашков одобрительно закивал головой.
— Читает, значит! — вполголоса воскликнул он и снова подошел к кровати. Ему показалось, что один угол ее немного приподнят. Старик машинально откинул край матраца и отпрянул, как ужаленный. Под матрацем лежала большая стопка газет. Это была газета тесняков. Сначала он осторожно прикоснулся к ним, словно боялся обжечь пальцы, потом взял несколько номеров, просмотрел их и растерянно заморгал. Многое ему стало ясно. Он понял, почему вечерами после работы сын торопился подняться к себе, почему в праздники, загнав скот, закрывался в своей комнате и не выходил часами. Несколько раз он спрашивал, где Русин, и сноха неохотно говорила, что он наверху. Но, конечно, словом не обмолвилась о том, что он читает газету тесняков.
Гашков перебрал всю стопку. На нескольких номерах было написано имя Русина. Сын несомненно выписывал эту газету. Не было сомнений и в том, что подписал его Илья Лоев. Нет, не нравится Гашкову этот парень. Не будь Илья близким родственником, он бы его на порог не пустил. Говорили, что Илья ходит по селу, агитирует людей вступать в свою партию. Ходит и в город за газетами, разносит их, собирает деньги на подписку, вносит их куда следует. А кто числится в их партии? Голодранцы, те, кто из нужды не вылезают.