— Зайдем в дом или присядем под лозой, а? Под лозой, да? Такая прекрасная погода… замечательная… и для жатвы, и для молотьбы… — не умолкала расплывшаяся в улыбке Грозданиха.
Жанката осматривал маленький двор наметанным глазом старого торговца и ростовщика. Он сразу же прикинул, какова его площадь и за сколько можно было бы продать его при таком кризисе. Дом не заслуживал внимания. Это было старое, посеревшее от времени строение с большим низким навесом и маленькими окошечками. Сбоку виднелась расшатанная лестница, ведущая в глубокий подвал. Амбар был плетневый, обмазанный коровьим навозом, соломенная крыша едва держалась на кривых вербовых столбах. Только маленький садик перед домом радовал глаз среди этого бедного серого двора. Двое детей — мальчик и девочка — копались между левкоями и тихонько разговаривали. Услышав голос бабушки и тяжелые шаги незнакомого гостя, они выпрямились и озадаченно, с любопытством вытаращили глазенки.
Как только Жанката остановился и сел на лавке под лозой, они мгновенно переглянулись, осторожно прошмыгнули мимо дома и выросли перед ним.
— Добро пожаловать! — сказала девочка с застенчивой улыбкой и подала ручку.
— Дай тебе бог добра, будь жива-здорова, расти большая! — ответил Жанката и погладил ее по растрепанной головке.
— Грозчо, ты тоже поздоровайся, — напомнила Грозданиха мальчику.
Малыш подошел к гостю, поднял вверх кулачок и топнул ногой:
— Рот-фронт!
Жанката потрепал его по щеке.
— Что он говорит? — спросил он хозяйку.
— Не знаю… Это отец их учит.
— А он здесь? Мы с ним еще не видались…
— Отвез колесо Добри, сыну брата Колю. Чтоб починил его. Нужно привести в порядок телегу. На днях собираемся начать перевозить снопы.
— Да, пора уже, — как-то бессмысленно промолвил Жанката. «Интересно, как он меня встретит?» — спросил он сам себя, и глубокий страх сковал его грудь. Может, нужно было позвать старого Гроздана домой, поговорить с ним, постараться выведать у него кое-что и только затем идти к Вылко? Жанката подбирал в уме слова, которые нужно было сказать Вылко, чтобы все обошлось благополучно. Но у него ничего не получалось. Мысль, что тот может отказать ему, не давала ему покоя. «Ну, что это я! — успокаивал себя Жанката. — Будь он хоть министром, все равно должен принять…»
Пока он обдумывал все подробности предстоящей встречи, Грозданиха вышла из подвала с чашкой кофе.
— Вот, пожалуйста, сват.
— Незачем, сватья. Не стоило утруждать себя.
— Да что ты! Развела я давеча огонь в очаге, чтобы приготовить кое-что на ужин, вот и поставила кофе.
Жанката отхлебнул глоток и поднял голову.