— Тренер разрешает все. — Он стукнул пустым бокалом о стол.
— Так вот почему вы не в форме, — резюмировал я. — А еще удивляетесь, что к вам придираются.
— Эмма мне не мешает, — сказал Карас.
— Лучше бросьте вы это, — сказал Петер.
— Что, Эмму?
— Нет, футбол. Не делайте из себя посмешище. Ведь вам тридцать три…
— У меня хорошая машина, — прервал Карас. — Если хотите, можем прокатиться. Я думаю, Эмма не станет возражать.
— Не понимаю, как вы умудрились промазать с двух шагов, — сказал Петер. — Тут и малое дитя не промахнулось бы.
— А куда поедем? — спросил я.
— Я думаю, Эмма не станет возражать. Вон она идет.
К нам подошла блондинка в голубом свитере того же фасона, что и у Караса. Пастельный цвет пуловера сливался со светлыми волосами, скрадывая очертания ее фигуры.
— Ты здесь? — удивилась она.
— Это мои друзья, — сказал Карас.
— Очень приятно, — проговорила она.
Мы представились.
— Из газеты, — сказал Петер.
— В самом деле? — Эмма подняла брови и сделала большие глаза. — Это потрясающе. Никогда не видела живого журналиста.
— Вы разочарованы, — заметил я.
— Я пригласил их прокатиться, — сказал Карас.
— С чего вы взяли, что я разочарована?
— Вы газеты читаете? — спросил Петер.
— Все, кроме «Спорта». Он мне осточертел. В зубах навяз. Ей-богу.
— Чудесно, — сказал Петер. — Я страшно рад, что вы не читаете «Спорт».
— Он спортивный журналист, — пояснил Карас.
— Значит, вы тоже пишете эту чушь? — Эмма смерила взглядом Петера. — Когда-то я хотела стать журналисткой. Но это прошло. Лучше читать чушь в чужом исполнении. Это куда легче.
— Пора платить, — сказал Карас. — Я плачу за всех.
— Нет, — запротестовал Петер.
— Не надо спорить. Вы мои гости.
Мы вывалились на улицу. В этот жаркий летний вечер вокруг дуговой лампы роились полчища мошкары.
Я показал на лампу:
— Они нас сожрут.
— Ерунда, — сказал Петер.
Лампа полумесяцем отражалась в блестящей излучине кузова.
Карас отпер машину, протиснулся за руль и, перегнувшись через спинку сиденья, открыл заднюю дверцу.
— Прошу, — пригласил он.
Мы окунулись в удушливый запах бензина и лохматых чехлов, с дотошной аккуратностью прикрывавших сиденья.
— Это у вас от клуба? — спросил Петер.
— Купил, — пояснил Карас и рукавом протер переднее стекло.
— Я сяду сзади, — сказала Эмма. — Меня укачивает в машине. Только она тронется, я тут же засыпаю.
Карас пожал плечами.
— Надеюсь, вам это не помешает?
— Напротив, я буду очень рад. — Широким жестом Петер предложил ей садиться.
Я удобно устроился на переднем сиденье рядом с Карасом. Он снял со лба темные очки и засунул их за откидное зеркало.