— Завтра поумнею, — пробурчал я и вышел из секретарской. В коридоре у окна я увидел новогоднюю елочку, занявшую место фикусов, которые были задвинуты в нишу за дверью. Елку украшали серебряные гирлянды.
Ничего не поделаешь, вот и рождество. В преддверии праздников типографию захлестывала волна сентиментальности. Адам Кошляк наряжался Дедом Морозом и всячески подчеркивал, что его жизненное предназначение — раздавать подарки и донимать детей сведениями, почерпнутыми из «Малого атласа мира». «Ну-ка, дети, догадайтесь, откуда я к вам прибыл? Откуда? Ну, ну?!» Молчание. «Я прибыл издалека. Из дальних-предальних стран». И заворкует голосом вокзального громкоговорителя: «Дальние страны, города. Аромат снега, когда на улице идет дождь. Аромат льда, когда на улицах по колено грязи. Мир тесен. Сегодня я тут, завтра там, куда меня занесут мои волшебные сани… Милая Рената, вы не хотели бы стать моей Снегурочкой?» Так он спрашивал ее в прошлом году, поднявшись в секретарскую уже в ватной бороде. Внизу, в столовой, его дожидались напомаженные нарядные ребятишки сотрудников. Рената, все утро принимавшая поздравления, была в довольно-таки веселом настроении и не раздумывая отвесила ему затрещину. Борода съехала набок, но Кошляк, гордый и благородный, не дрогнув, принял удар и даже не попытался привести свой вид в порядок. «Ах, что у нас за коллектив, — прокомментировал событие Виктор Раух. — Ах, какой у нас замечательный коллектив. Просто одна семья. Одна семья». Рената горячо целовала всех подряд. Когда из дверей кабинета вышел шеф, Рената и к нему бросилась с распростертыми объятиями.
— Пишите, — диктует Виктор Раух, и Рената смотрит на клавиши пишущей машинки, обклеенной всевозможными ярлыками и этикетками.
Каких тут только нет: большие, маленькие, круглые зубчатые, есть похожие на почтовые марки, а есть и настоящие марки. Все в порядке, франко[5]. Порто[6], получатель не платит. Порто не платит никто. Пишу, пишешь, пишем даром. Рената виртуоз. Каждую буковку она проигрывает, словно «Маленькую ночную серенаду». Светлые волосы ее падают на лоб, она передергивает плечами, морщит нос, оттопыривает полные губы. Стоит ей сесть за машинку, ординарная секретарша с пышным бюстом превращается в победителя международного конкурса пианистов. После того как были объявлены премии, лауреат повторяет свое выступление, его грудь украшает лавровый венок, перевитый дешевыми лентами.
— Пишите, — повторяет Виктор Раух, но на этот раз Рената сидит безучастно, ни одной живой искорки, не шевельнет и бровью и в летаргическом полусне тюкает указательным пальцем правой руки: