Тлеет, как торфяник летом…
Где я слышала эту фразу? Ведь слышала же и не так давно! И почему мне кажется, что она была произнесена высоким стервозным женским голосом?
Шагалина!
Так вот с кем она говорила по телефону! С папой Ильи… Который заказал ей фирму сына. но почему? Зачем ему это понадобилось? Ответ пришёл сам собой — конечно, чтобы сын приехал в Москву и занял пост директора в его фирме. Ирина говорила, что её бывший муж настоящий олигарх, что для него десяток миллионов рублей, чтобы заплатить Шагалиной… Как это подло! Как низко!
Я вовремя прикусила язык, чтобы не выпалить всё это в лицо свёкру. Нельзя, нельзя! Надо сказать Илье потом, когда мы останемся одни. Сейчас надо мило улыбаться и быть спокойной. В конце концов, это моя свадьба, никто не имеет права мне её сорвать или испортить.
— Папа, если позволишь, мы поговорим позже.
Илья вежливо подал мне руку:
— Давай прогуляемся, если ты не устала.
— Давай, — выдохнула я с облегчением и поднялась, опершись на его ладонь.
Забыть о проблемах, наслаждаться радостью гостей, наслаждаться праздником, который мы устроили! Мамы наши — одетые с шиком, причёсанные по моде — беседуют с моими швеями, вполне вероятно, о фасонах трендов наступающего сезона. Там же отирается Данька, который доволен всеобщим вниманием. Только бы не слопал чего-нибудь вредного для его желудка! Но вроде Ирина бдит… Анька вовсю кокетничает со свидетелем, и, похоже, у них уже нашлись общие интересы. А мы с мужем тихонечко кружимся в вальсе, который играют скрипки. Зря я боялась. Хорошая свадьба, всё в порядке!
А потом случился трындец.
Данька куда-то запропастился, и я, пользуясь тем, что Илья отвлёкся на одного из гостей — партнёра по бизнесу — пошла искать мальчика. Нашла в гостиной на диване. Зато в каком состоянии! Бледный Данька, скрючившись в комочек, лежал в уголке и тихонечко стонал. Присев рядом, я потрогала его лоб:
— Малыш, тебе плохо? Что случилось?
— Животик болит…
— Сильно болит? Что ты ел? Ты ел сладости?
— Нет! Я только кашу, которую бабушка Ира сварила… И ещё две тартинки, но бабушка разрешила!
Холодный пот катился по его лбу, и я перепугалась до коликов. Схватила его в охапку и согнулась от тяжести. Бросилась к выходу. Вернулась к Даньке и затормошила его:
— Малыш, я сейчас позову папу! Сейчас вызовем Скорую!
— Папочку хочу, папочку…
Сейчас будет папочка… Я бросилась на крыльцо, нашла взглядом Илью и поторопилась к нему. Мило улыбнувшись гостю, потянулась к уху мужа и прошептала:
— Даньке плохо, надо Скорую!
— Чёрт! Я отвезу его сам! Где он?