Она смогла осуществить задуманное только через три недели. Твёрдо веря в то, что это решение единственно правильное, Настя взяла направление на пятницу, потому что критический срок легального аборта приходился на следующую неделю.
В четверг вечером её начало трясти. Почему? Потому что, против воли, она представляла эту маленькую жизнь внутри, как бьётся (или ещё не бьётся?) микроскопическое сердечко… Кто бы это мог быть — мальчик или девочка? Похожая на Ленку крошка с глазами Вовы? Или мальчишка с пухлыми щёчками, с ямочкой на подбородке и щетинкой тёмных волосиков?
Она медленно шла из магазина с коляской, два пакета висели на загнутых ручках, и всё это весило не так-то много, но Насте казалось, что она толкает перед собой целую тонну. Плечи её сгорбились, ноги шаркали по тротуару, как у старухи, и Настя то и дело останавливалась, чтобы передохнуть. Лепечущая Ленка не вызывала у неё улыбки, как раньше, и Настя только поморщилась от раздражения, занося коляску в подъезд. Взяв в одну руку дочку, а в другую оба пакета, она начала подниматься на третий этаж.
В пролёте между вторым и третьим этажом на подоконнике сидел мальчик. Маленький, лет пяти, не больше. Настя сперва приняла его за бродяжку, но на нём была дорогая кожаная курточка и такие же дорогие ботинки. Рядом стояла небольшая спортивная сумка, набитая до отказа. Мальчик поднял на Настю грустные серые глаза, и его взгляд поразил её в самое сердце: взгляд ничего не понимающего, уставшего и голодного ребёнка.
Против воли — она просто не смогла бы пройти мимо! — Настя остановилась, поставила пакеты на пол и, поудобнее усадив Ленку на руке, спросила:
— А ты кого ждешь?
— Папу, — тихо ответил мальчик.
— А где твоя мама?
— Уехала…
Настя нахмурилась. Нет, ну вот же шалавы на свете бывают! Уехала куда-то и оставила такого маленького одного в холодном подъезде!
— А ты в какой квартире живёшь? — спросила она без особой надежды на ответ, ведь детям сейчас с пеленок вдалбливают не говорить незнакомым людям ни имя, ни адрес. Но мальчик так же грустно сказал:
— Я не в этом доме живу.
— А твой папа? — спросила Настя, и что-то в её мозгах скрипнуло, что-то очень важное, но она сразу не смогла поймать быструю мысль.
— Папа тут живёт со своей шалавой…
Услышать такое из невинного детского ротика — Настя была в шоке, но, тем не менее, задала последний, так сказать, контрольный вопрос:
— А зовут тебя как?
И совсем даже не удивилась, услышав ответ:
— Виталик.
— Ох ты, господи, — тяжко вздохнула Настя. — Ну пойдём.
Мальчик непонимающе глянул на неё, стиснув ручку сумки, и Настя покачала головой: