— Ладно. Поехали! — глаза Макса загорелись знакомым азартным огнём. Ему тоже хотелось отличиться перед своим папаней. Клан, в котором есть ягрень, будет править миром существ…
Лора открыла дверь ключом и осторожно вошла в квартиру. После подставы с балом следовало опасаться всего на свете. Вдруг её уже поджидают?
Но в прихожей всё было как обычно. Полоска света, отражаясь от стеклянной двери, падала треугольником на потёртый паркет. В кухне свистел чайник. Папа дома. Вот и отлично. Пора поговорить на неприятные темы. Лора сбросила вымазанные в траве и грязи кроссовки, бросила сумку на столик рядом с вешалкой и решительно прошла на кухню. Папа сидел за столом, а перед ним стояла начатая бутылка коньяка и доска, на которой россыпью лежали кружочки копчёной колбасы. Увидев дочь, папа приподнялся с места и удивлённо спросил:
— Лариса? Что ты здесь делаешь?
Лору словно током ударило. Он не ждал её. Драники, позвони мне… Всё это было просто для отвлечения внимания. Папа знал, что она не вернётся вечером. Ни назавтра. Никогда. Он всё знал, он сдал её существам.
— Я… домой пришла, — с запинкой ответила она, лихорадочно сгребая ошалелые мысли в кучку. — А что, ты меня не ждал?
— Ждал, конечно, — пробормотал папа, растерянно глядя на бутылку сквозь стёклышки очков.
— Не ври.
Лора присела на стул напротив и, не глядя, достала из шкафчика за спиной вторую рюмку. Налила себе коньяка и выпила одним махом. Зажмурилась на миг и улыбнулась, прислушиваясь к разливающемуся по желудку теплу:
— Хороший коньяк. Сколько они тебе заплатили за меня?
— Ты о чём?
Тон папа выбрал правильный. Честный, слегка удивлённый, самую малость агрессивный. Отличный психолог, успешный коллектор. Натренировался. Но Лора знала папу как облупленного. Едва заметная дрожь пальцев, то, как он поправил дужку очков, мимолётное движение губ — всё это выдало его замешательство. Он не ожидал увидеть дочь. — Перестань прикидываться, — устало попросила Лора. — Я в курсе про маму. И хочу только одного: чтобы ты, наконец, сказал мне правду.
Папа откинулся на спинку стула, сложил руки на груди. Потом опомнился и убрал их на колени. И эти жесты были Лоре знакомы. Ему неприятно говорить про маму.
Но отступать некуда. Позади Москва, три ха-ха!
— Правду? Хорошо, я скажу тебе правду.
Он встал и прошёлся по маленькой кухне. Обернулся.
— Твоя мать была ведьмой. Очень толковой, видимо, ведьмой, потому что её родители, тётушки, дядюшки, бабка и дед были категорически против нашей свадьбы. Отговаривали, угрожали, бог знает, что они не делали, чтобы её сломить.