Потом повернулась к Эммелине:
— А ты держись рядом. В конце концов, твоё предназначение — защищать королеву от смерти.
Мне опять стало смешно.
Господи, в какой цирк с клоунами я попала?!
Кисуня решила выглянуть и посмотреть, что происходит. Любопытство убило кошку, как говорят в Англии. А может, эта маленькая козявка проголодалась. Она высунула мордочку из-за моих рук и протяжно мяукнула.
Что стало с королевой!
Она всплеснула руками, засеменила меленькими шажками и засюсюкала:
— Моя маленькая! Моя сясечка! Моя флюшечка!
И тут же рявкнула на младшую фрейлину:
— Немедленно принеси намордник и налапники!
Эммелина сбледнула с лица, не зная, вероятно, как объяснять отсутствие оных предметов, но я благородно решила выручить её (нет):
— Простите, но кошке не нужны намордник и налапники.
Погладив Кисуню между ушками, я улыбнулась оторопевшей королеве:
— Ей нужны только ласка и любовь. И я готова показать вам азы.
Кашлянула и добавила:
— Азы обращения с кошкой.
— Ты забываешься, — сказала королева ледяным голосом. — Где же этот бесов лекарь?!
— Я здесь, Ваше Величество!
Лекарь в ночном колпаке и халате, наброшенном на рубаху, с голыми ляжками и в мягких фетровых галошах уже спешил из коридора в галерею. Его молодое лицо с пижонскими усиками носило печать вечной тревоги. За его спиной лязгнули сабли, и двое гвардейцев поклонились королеве:
— Прикажете унести тела?
— Они живы! — я топнула ногой. — Вы что, не видите?
Меня осмотрели три пары глаз. Гвардейцы с изумлением, а лекарь с любопытством. Королева же нетерпеливо махнула рукой:
— Вы двое, уведите ваших сослуживцев! А ты, лекарь, осмотри эту девицу!
— На предмет чего именно, Ваше Величество? — подобострастно поклонился лекарь, подбираясь ко мне поближе. Если он собирается меня лапать, я ему врежу! Жалко, нет сковородки под рукой, но думаю, что и кулаком смогу вырубить это хилое тело.
— Это мужчина или женщина?
Любопытство испарилось из глаз лекаря, сменившись ещё более сильным изумлением, чем у гвардейцев. Те уже отволокли товарищей на выход. Лекарь шагнул ко мне, изумление потихоньку поблёкло, а на его место заступил холод исследовательского интереса. Я отступила к стене, пряча Кисуню, а мужчина пробормотал:
— С виду, пожалуй, женщина. Но никогда не известно…
— Не трогай меня, — предупредила. — Я ударю.
— Мне нет нужды тебя трогать, — его губы брезгливо искривились. — Откройся мне, не закрывайся. Ну же!
Я непонимающе глянула на руки лекаря. Они поднялись ладонями ко мне, не касаясь тела, сантиметрах в десяти, потом прошлись вверх-вниз, как будто сканер в аэропорту. От рук исходил лёгкий жар, и мне показалось, что искры блеснули на кончиках пальцев. У-у-у, опять магия…