— Руки дай, — моментально уступил он, выпустив одеяло. — Нужно обработать твои запястья.
Только тут Лея заметила какую-то баночку в его руках и кусок материи. И как назло, именно в этот момент раны снова начали болеть, только теперь к ним присоединилось разодранное горло. Глотала она с таким трудом, словно по горлу проходились острыми шипами.
Асмунд взял ее руки в свои и какое-то время рассматривал. Лея отогнала мысль, что ее рукам в его тепло и уютно. А как может быть иначе, если он такой огромный, а она сейчас трясется под одеялом, как выловленная из ледяного пруда мышь — серая и жалкая. Додумать она не успела, потому что Асмунд зачерпнул из банки что-то черное и дурнопахнущее и толстым слоем нанес ей на запястья. И тут начало жечь так, словно ее руки сунули в огонь. Лея не выдержала и застонала. Но никого разжалобить ей не удалось. Асмунд даже не посмотрел на нее — обмотал запястье куском материи и проделал то же самое с другой рукой.
Пока Лея трясла горящими руками в воздухе, страдая от боли, Асмунд равнодушно откинул одеяло, оголяя ее ноги по колено. Она вскрикнула и подтянула их под себя.
— Не будь глупой гусыней, — зло усмехнулся он. — Ноги у тебя тоже растерты.
Она вынуждена была с ним согласиться. О том, как враг касался ее ног, она старалась вообще не думать, разглядывая потолок с тенетами паутины. Это испытание тоже закончилось жжением, но к нему Лея уже была готова.
— А теперь спать. По твоей милости, времени на сон осталось не так уж и много. Так что, советую им воспользоваться.
Лея пытливо смотрела на него, усиленно размышляя, где будет спать он. Асмунду хватило одного взгляда на нее, чтобы обо всем догадаться.
— Как женщина ты меня не привлекаешь, и на честь твою посягать не собираюсь. Хотя, было бы забавно отомстить Кнуду, объездив его жену, — грубо хохотнул он и отошел от кровати.
Больше Лея на него не смотрела, снова отвернувшись к стене. Объездить! Какое мерзкое унизительное слово. Другого, конечно, он не подобрал, чтобы высказаться в ее адрес. Только сейчас она начала осознавать всю глубину его ненависти, направленную на всю семью Кнуда. И орудием он выбрал ее. Да хранят ее боги!
— Забыл сказать, — донесся до нее голос Асмунда откуда-то из глубины комнаты. — Можешь даже не пытаться сбежать. Дверь запечатана заклятьем от волшебного порошка Ханы. К нам тоже никто не сможет войти. Как и тебя никто не услышит…
А это он зачем сказал? Но поразмыслить над вопросом Лея не успела — возник он в голове, когда она уже проваливалась в сон.