— Все хорошо, малышка. Теперь ты в безопасности, — раздался низкий голос.
Рядом ухало чье-то сердце, тяжело вздымалась могучая грудь. Горячие руки гладили ее по голове. Она чувствовала их жар даже через толстый платок. Только теплее не становилось. Миллионы ледяных игл кололи внутренности, выворачивали их наизнанку.
— Как холодно и больно, — прошептала она, чувствуя, как саднит разодранное горло, и едва шевелятся губы.
— Сейчас… Потерпи еще немного. Я тебя согрею…
Кому принадлежит этот голос, и отчего в нем столько заботы? Лея была благодарна спасителю, но не понимала, кто он и откуда взялся. И отчего так темно вокруг, что она даже собственных рук не видит. Лея подняла руки, воспользовавшись моментом, когда спаситель оставил ее ненадолго, но ничего не увидела. Вокруг по-прежнему царила темнота. Но дышать стало легче, и боль в груди притупилась, она уже могла ее терпеть.
— Иди сюда…
Горячая ладонь обхватила ее руку и куда-то повела. Затем потянула вниз… Лея опустилась на что-то теплое и не сразу сообразила, что это колени ее спасителя. Руки тут же обхватили ее, прижали к телу и чем-то накрыли сверху. Губы уткнулись в теплую шею, Лея чувствовала, как под ними трепещет жилка, улавливала дыхание мужчины…
Он прикоснулся к ее лбу губами, а потом принялся покрывать лицо поцелуями. Но это недопустимо! Приличные девушки так себя не ведут! Лея пошевелилась и уткнулась ему в грудь руками.
— Что случилось? Тебе все еще холодно, подкинуть в огонь разжигательного порошка?..
— Кто ты? — спросила Лея, вновь уступая его рукам и прижимаясь к теплому телу. Но ощущение неправильности не покидало. Она не должна так себя вести.
— Я? — в единственном слове было столько удивления и непонимания. — Ты меня не помнишь?
— А мы знакомы?
Повисла тишина, нарушаемая лишь гулким биением сердца под ее ухом.
— Ты вообще ничего не помнишь? — снова спросил он. — Себя ты помнишь?
Лея задумалась. Она точно знает, как ее зовут. Еще она знает… А что, собственно, еще? Она напрягла память, пытаясь извлечь из нее хоть что-то полезное, но там было пусто, как в огромной ржавой бочке. Почему ей на ум пришла именно бочка? Она ее отчетливо себе представила и поняла, что это единственное, что она смогла вспомнить. Но даже то, где видела эту бочку, она не знала.
— Я ничего не помню, — дрогнувшим голосом произнесла Лея. — Ровным счетом ничего, кроме собственного имени.
В том, что Лея — ее имя, она не сомневалась.
И снова повисла тишина. Мужчина не переставал ее обнимать и прижимать к себе. Лея окончательно согрелась и начала задремывать. Боль отступила, на смену ей пришла дикая усталость. Глаза Леи отказывались держаться открытыми.