— Да вот думаю, Светка с Наташкой наверняка сейчас в окна пялятся, — брызгая слюной с нескрываемым бешенством на лице выдохнул Мирон в лицо Эдику. — А то сейчас как вмазал бы этому полковнику. А потом спрашивают, Мирон Александрович, а почему вы решили уволиться из наших доблестных органов? Да вот из-за таких командиров, как ты!
— Успокойся! — Эдик редко демонстрировал широкой публике свои способности, но Мирон сейчас натурально застыл в полуприсяде. Причем было абсолютно непонятно, почему именно он принял такую странную позу, то ли от боли, то ли от недоумения, а может и вовсе кого-то передразнивает.
— Давайте оставим наши разборки на потом, — мерным голосом продолжал Эдик, не обращая внимания, с каким бешенством мечутся зрачки Мирохи. — Сейчас наша главная задача спасти Максима, а потом, когда все закончится, я готов выслушать все ваши претензии. Если тебе станет легче, Мирон, я даже разрешу дать мне в морду. Поезжайте за мной!
— Подожди, — остановил я его. — А ты звонить Максиму не пытался? Или по биллингу отследить не пробовал?
— Не считай меня идиотом, — раздраженно ответил полковник. — Телефон выключен, и батарея, судя по всему, тоже вытащена. Его нет на всех радарах. Поэтому и искать придется по старинке. Поехали!
Он развернулся и пошел к припаркованной недалеко темной «Тойоте» с длинной антенной связи, судя по всему, служебному автомобилю Эдика. Да уж, прошли те времена, когда он на раздолбанном уазике по перевалам рассекал, теперь ему более комфортабельная тележка положена.
Подойдя к пассажирской дверце, Эдик щелкнул пальцами, и Мирон наконец-таки смог отмереть. Черный автомобиль медленно тронулся с места.
— Живой? — стараясь не улыбаться, спросил я у напарника. — Пошли к машине, нам еще догонять их.
— Ну и что это было? — Недоуменно спросил у меня Мирон, когда мы уже успели отъехать от дома на пару километров.
— Это был Эдик, и он убедительно продемонстрировал тебе, что не так прост, как кажется, — ответил я, открывая окно и закуривая сигарету.
— Так он что, колдун? — Недоумения в голосе Мирона меньше не становилось.
— Да фиг его знает, — выпустил я длинную струю дыма. — Если честно, я не совсем уверен, что он вообще человек. Эдик очень не любит рассказывать о своем прошлом, также, как не любит демонстрировать свои истинные способности. Но он старше меня, а вот насколько? Сие есть тайна, покрытая мраком.
— Очень интересно, — покрутил головой Мирон. — Я сначала даже не понял, что со мной. Ощущение было, как будто тело не мое. Знаешь, такое гадкое чувство, как будто я заперт в тесной клетке, бьюсь внутри, а меня никто не слышит.