— Я провижу долгий и плодоносный брак! Союз, которому во всем будет сопутствовать удача!
— Долгих лет Эльфину и Ронвен! — закричали гости. — Счастья и благополучия их дому!
Круг разомкнулся, Эльфина с молодой женой подвели к длинному деревянному столу, усадили на охапку камыша, накрытую пятнистой оленьей шкурой, и пир начался. Еду подавали на деревянных подносах, и лучшие куски доставались молодым. Огромный серебряный кубок наполнили вином и поставили перед ними. Место нашлось всем. Почетных гостей рассадили за низкими деревянными столами справа и слева от молодых, сообразно знатности рода, остальных — на расстеленных по земле шкурах и половиках.
За едой много смеялись, говорили громко и оживленно. Наконец, пресытившись яствами, потребовали развлечений.
— Хафган! — весело воскликнул Гвиддно. — Песню! Спой нам, бард!
— Спою, — отвечал друид, — но окажите милость, разрешите мне спеть последним. Пусть начнут мои филиды.
— Ладно, побереги голос, — отвечал Гвиддно, — однако мы ждем твоей песни еще до конца пира.
Ученики достали арфы и начали петь. Они пели старые песни о победах и поражениях, о доблести героев, о любви их жен, о дивной красоте и трагической смерти. И, пока они пели, взошла луна со свитою звезд, и вечер сгустился в ночь.
Эльфин взглянул на жену с любовью. Ронвен ответила сияющим взглядом и приникла к мужу, склонилась к нему на грудь. И все, кто их видел, отметили перемену в Эльфине. Казалось, это другой человек.
Когда филиды закончили, народ стал просить Хафгана. «Песню!» — кричали одни. «Сказанье!» — требовали другие.
Друид взял арфу и встал перед столом.
— Что ты хочешь услышать, повелитель?
Он обращался к Эльфину, и все это заметили, хотя Эльфин отверг предложенную ему честь, сказав:
— Решать моему отцу. Уверен, его выбор будет угоден всем.
— Тогда — сказанье, — объявил Гвиддно. — Про героев и волшебство.
Хафган задумался, перебирая струны арфы, потом произнес:
— Что же, послушайте сказанье о Пуйле, князе Аннона.
— Прекрасно! — вскричали слушатели; чаши и кубки вновь наполнились вином, и гости расселись внимать рассказчику.
«Во дни, когда роса творенья была еще свежа на земле, Пуйл правил семью кантрефами Диведа, и семью Гвинедда, и семью Ллогрии. Однажды проснулся он утром в Каер Нарберте, главной своей твердыне, поглядел на холмы, изобилующие всяческой дичью, и замыслил призвать людей и отправиться на охоту. И вот как оно было…».
Звучный голос Хафгана продолжал, знакомая история разворачивалась к удовольствию всех слушающих. Некоторые куски друид излагал нараспев, подыгрывая себе на арфе, как требовал обычай. История была одной из самых любимых, и Хафган повествовал хорошо, на разные голоса изображая героев. Вот его рассказ: