Я вышла из душевой кабины с явным намерением делать вид, будто ничего не случилось. А что ещё мне оставалось делать? Однако моя решительность значительно поубавилась, когда заметила под левой грудью, в области сердца, небольшой красный след от страстного поцелуя, оставленного Орешкиным. Явно намерено.
«Тогда я заявляю на неё права», — раздались в голове слова мужчины. И он выполнил своё обещание. Место было выбрано умышлено, ведь метка полностью скрывалась под тканью ажурного бюстгальтера. Она огораживала меня от осуждающих взглядов окружающих, но не позволяла забыть в ближайшие дни о случившимся, тем более броситься в объятия жениха. С этими мыслями на смену самобичеванию, отчаянию и вине пришла злость.
Мне потребовалось минут двадцать на то, чтобы облачиться в чёрную юбку-карандаш, длиной чуть ниже колена, и серый кашемировый свитер, нанести макияж, уложить волосы. Расправив плечи и гордо подняв голову, направилась в кухню, где босс заканчивал готовить вторую чашку кофе.
Я открыла холодильник, упорно делая вид, что не замечаю тревожного и пристального взгляда Орешкина, который к этому времени надел чёрный гольф и брюки. Благо, у босса хватило ума не расхаживать передо мной в полуобнажённом виде. Иначе это могло подействовать на меня, как на быка красная тряпка, настолько я пребывала не в настроении.
— Арина… — произнёс он, но я проигнорировала его обращение. — Хочешь поговорить о случившемся?
— Нет, — вымолвила достаточно резко. Он нахмурился, и красивые черты лица исказились. Именно этого я и добивалась.
— Злишься? — Орешкин не сводил с меня глаз.
— Нет, — повторила ответ и громко хлопнула дверцей холодильника, достав из него остатки ветчины и сыра.
— Сильно? — не унимался босс, словно его и вправду волновало моё душевное состояние.
— Да! — выпалила я, одарив мужчину испепеляющим взглядом.
— Уровень злости по шкале от одного до пяти? — продолжил он допытываться.
— Сто! — выпалила без колебаний.
— Значит, в бешенстве. Арина… — Орешкин попытался до меня дотронуться, но я увернулась. — Прошу, не злись. Знаю, я не имел права так поступать.
— Как именно — заявляться ко мне в постель или оставлять засос?
— Ни то ни другое, — его вкрадчивый голос добрался до моего сознания.
— Тогда зачем вы это сделали, Константин Евгеньевич? — спросила намного мягче.
Признание им вины слегка остудило меня, но я не обошлась без колкости. Требовалось возвести между нами незримую Великую Китайскую стену, чтобы не повторилось утреннее сумасшествие.
— Не знаю, — Орешкин явно уклонился от ответа и не захотел по какой-то причине давать объяснений. Несмотря на то, что они мне были нужны, в данное мгновение я мечтала только об одном — чтобы эта дурацкая командировка наконец-то подошла к концу. Зачем я ему понадобилась? Таскает за собой, как собачонку. — Прошу, не называй меня так. Мы же договорились.