Телефонный звонок нарушил затянувшееся молчание. Варвара торопливо достала из сумочки мобильник, и на её лице появилось явное облегчение. Пока она перебрасывалась с кем-то парой слов, между мной и Орешкиным шёл немой разговор.
— Ладно, я побегу, Лэйни уже приехала и ждёт меня на втором этаже. Приятно было познакомиться, — пролепетала девочка с улыбкой на губах, но её глаза говорили о другом.
— Приедешь ко мне на зимние каникулы? — спешно спросил Орешкин. В его голосе было столько нежности, что в моей душе невольно разлилось приятное тепло. Его отцовская любовь не знала границ.
— Да, — без заминки ответила девочка и потянулась к моему боссу, чтобы обнять. — Мог бы и получше кого найти, — сказала она достаточно громко после того, как целовала отца в щёку. Несомненно, специально.
— Варвара, — упрекнул её Орешкин, бросив на меня извиняющийся взгляд.
— Пока! — она махнула нам рукой и направилась к эскалатору, не дожидаясь ответа, проявив тем самым ревность во всей своей красе.
Босс смотрел ей в след, пока девочка не подошла к шатенке модельной внешности, наблюдавшей за нами сверху, и, они не исчезли из поля зрения. Затем он протянул руку и забрал мои покупки, умудрившись даже не коснуться меня. Похоже, Орешкин и вправду собирался неукоснительно следовать нашей договорённости.
— Значит, Варвара. Может, у тебя ещё и жена Елена Премудрая? — бросила в сердцах фразу, когда мы вышли на улицу.
— Как догадалась? — нет, он меня не подначивал. На его лице отразилось искреннее удивление.
— Да потому что ты сам Иван-дурак, и жизнь твоя похожа на сказку, — плевалась ядом не хуже Леры из нашего отдела. Похоже, это заразно, но нестерпимая душевная боль заставляла кидаться язвительными словами.
— Арина… — заговорил босс, но я его перебила.
— Сейчас ты начнёшь жаловаться на свою тяжёлую жизнь. Вот только не надо мне байки рассказывать, что жена у тебя смертельно больна, или ты её не любишь, но не можешь развестись с ней в силу каких-то обстоятельств, — мне стало стыдно за свой монолог, но вырвавшихся слов не воротишь.
— Выговорилась? Полегчало? — ледяным тоном произнёс Орешкин. Его подбородок вздёрнулся, ноздри раздулись, а глаза потемнели. Мужчина был вне себя от гнева. — Не разыгрывай трагедию, Арина. Ситуация не настолько сложна, насколько ты обрисовала её. Поговорим позже, когда остынешь.
К машине мы шли в полном молчании. Мне никак не удавалось успокоиться. Так и подмывало сказать ему какую-нибудь колкость, но я сдерживалась каждый раз, когда видела плотно сжатые губы Орешкина и появляющееся при каждом выдохе из-за морозного воздуха из носа белое облачко.