Да так сильно, что впоследствии он мог распухнуть. И питаться мне тогда одними бульончиками да манной кашкой.
Бейкер в ответ лишь широко улыбнулся. Поселилась смешинка и в глазах стального цвета. Однако в следующий миг, после того как хозяин дома проглотил ложку супа, они так широко распахнулись, что, казалось, еще немного — и вылезут из глазниц. Рот округлился, брови и вовсе исчезли за линией роста волос. Видимо, было очень «вкусно»!
От напряжения кровь застучала в висках. В голове наперегонки забегали разные мысли, причем каждая из них представляла собой план по спасению собственной головы, а внутренний голос вопил, чтобы я поскорее уносила ноги.
Однако Линар повел себя совсем не так, как я ожидала. Он судорожно втянул воздух, взял бокал с водой, сделал несколько внушительных глотков и облегченно выдохнул.
— Ну как? — спросила я, украдкой вытирая вспотевшие ладони о платье.
— Непередаваемый вкус. И очень бодрящий. В жизни ничего подобного не ел. Но лучше все же перейти сразу к десерту, — привычный голос к Бейкеру еще не вернулся, поэтому он немного сипел.
От услышанного сердце ухнуло в пятки.
— Что вы хотите этим сказать? Что не станете меня выгонять? — возмущенно спросила я, не теряя пока надежды.
Неужели я снова потерпела поражение в этом маленьком сражении?
— И лишиться подобного веселья? Ни за что! — с небывалой радостью отозвался Бейкер и сделал новый глоток воды.
— Здесь вам не цирк, и я вам не обезьянка!
Я разозлилась, даже покраснела от негодования. Только что не шипела, закипая.
— Ты все не так поняла, Грэхем, — он поднялся со стула и приблизился ко мне. — Я хотел сказать, что меня более чем устраивает твоя кандидатура на роль домработницы. Ты не ходишь за мной по пятам, не сражаешься за мое внимание и не смотришь на меня со щенячьим восхищением. А твои проделки только скрашивают мою серую жизнь в этом захолустье. Между прочим, тебе следовало поступать на факультет дознавателей, а не зельеваров. Ты бы добилась в этой сфере невероятных успехов со своей фирменной стряпней. За стакан воды после такого супа преступники сознаются в чем угодно.
Я смотрела на Бейкера снизу вверх. На языке вертелись фразы одна ехиднее другой, но отчего-то ляпнула:
— Раньше вы были другого мнения.
— Раньше? Это когда? — он впился в меня проницательным взглядом, который давил, требовал рассказать куда больше, чем я обмолвилась. Вот кому следовало стать дознавателем, а не мне! Не услышав от меня ни слова, хозяин дома продолжил: — В тебе столько тайн, Этель.
— Что вы, лэр Бейкер. Я же простая как булочка, хозяйственная как мыло.