Интересно, в других семьях юные особы тоже обсуждают за столом в присутствии родителей мои качества? Если да, то это ужасно.
Я бросил взгляд на часы. Начало десятого. Время поджимало. Как ни приятно было сидеть в компании родных, следовало отправляться в город по делам. Но одно хотелось решить еще до выхода из дома, поэтому я бестактно прервал разговор сестер своим вопросом:
— Мама, тебе понравилось вчерашнее угощение?
Она поставила со стуком чашку на блюдце и восхищенно ответила:
— Не то слово! Но ты так и не сказал, где все это купил.
— В Шеффилде есть кондитерская «Сладости для радости». Ею владеет моя знакомая.
— Та самая, что помогает тебе по дому? — встряла в беседу Кэролайн — самая рассудительная из сестер, несмотря на свои шестнадцать.
Нора и Мишель молчали, однако уши навострили, улавливая каждое мое слово. Они даже жевать перестали.
— Именно.
— Это она испекла замок? — продолжила Кэролайн.
Я усмехнулся и горделиво ответил:
— И все остальные булочки тоже.
— Линар, да тебе несказанно повезло с такой знакомой. И красивая, и молодая, а еще и мастерица на все руки. Я бы хотела с ней познакомиться. Уверена, она бы мне понравилась.
— Это невозможно, — скороговоркой выпалил я. Сам не знаю отчего, мне захотелось оградить Этель от излишнего внимания родных. Заметив удивление на лицах Мишель и Норы, а на губах Кэролайн хитрую улыбку, поспешил оправдаться: — Шеффилд находится далеко отсюда. Полет на грифоне занимает три часа. Представляешь, сколько тебе придется трястись, чтобы добраться туда экипажем?
— Нет так нет, — небрежно повела Кэролайн хрупким плечом, но продолжила улыбаться.
— Мама, — вновь обратился я к необычайно тихой матери, — Этель отказалась брать деньги за выпечку, однако мне хотелось бы отблагодарить ее. Ты мне поможешь?
— Каким образом? — ее брови взлетели вверх от удивления.
Я уложился в минуту. Просьба привела маму в замешательство. Некоторое время она задумчиво смотрела на меня, затем внезапно расцвела и с довольным видом произнесла:
— Для тебя, дорогой, все, что угодно.
Настал мой черед удивляться и задаваться вопросом, что с ней. Часы, отбившие половину десятого, напомнили мне о делах. Я отодвинул стул, промокнул салфеткой губы и произнес:
— Заранее премного благодарен! А теперь прошу прощения, но вынужден вас покинуть.
— Ты куда?! — воскликнула мама.
— Собираюсь проведать ректора и заехать в Главное Управление. Хочу задать своему начальнику пару вопросов, если, конечно, застану его на месте.