Ее глаза закрылись, грудь вздымалась от прерывистых вздохов и она прикусила нижнюю губу. Покачав головой, она снова оказала сопротивление.
Немножко послушания смешанного с непослушанием. Она не ответила ему вслух, но кивок, по сути, был ответом, и, вдобавок, она пошевелилась.
Решив воздать должное им обоим, он оседлал ее на кровати и ее тело выгнулось, натянув ограничители, как будто стремилось к нему. Одной рукой он прижал ее к матрасу, наслаждаясь контрастом ее теплой мягкости и прохладой грубой кожи, которую она носила.
— Ты по-прежнему не слушаешь меня. Что я должен сделать, чтобы заслужить твое доверие и подчинение, моя маленькая волчица?
Он царапнул ногтями от ее ключицы к животу, взволнованный тем, как его прикосновения отпечатывались на ее бледной коже. Дыхание ее дрогнуло, и она, казалось, пыталась остаться неподвижной, но на лбу выступили капельки пота.
Повиновение в ее неподвижности и отсутствии ответа означало, что он мог ее коснуться. Решив проверить свою сабу и ее интерес к его игре, он потянулся назад, накрыв ее холмик, скользнув пальцем под укрывающую его полоску, чтоб проникнуть к ее складочкам. Гладкая кожа встретила его прикосновение, горячая и нежная.
Влажная.
Она текла для него, промочив кожаный наряд. Ее рот открылся, но оттуда не вылетело ни звука, так что он продолжил скользить кончиком пальца по ее твердому маленькому клитору.
— У тебя получается уже лучше, — хриплым голосом проговорил он, объясняя свои поглаживания.
Дыхание с шипением вырывалось из ее груди и, пожалуй, пульс под его прикосновением ускорился. Ее нежная кожа была такой горячей, что, казалось, даже легкое касание могло обжечь его.
Он и сам пылал, его член был таким твердым, и он думал, что тот изольется в штаны, как у какого-то подростка, впервые увидевшего сиськи. Заставив себя отодвинуться от нее прежде чем окончательно потеряет контроль над ситуацией и своей изголодавшейся плотью, он снова встал около кровати и посмотрел на нее. Она могла бы быть восхитительной, одной из самых прекрасных женщин, которых он когда-либо встречал, но он никогда не приближался настолько близко к тому, чтобы потерять способность справляться с ситуацией, поскольку он чувствовал, что колеблется даже сейчас.
Ее глаза распахнулись, воспламеняя его чувства. Насыщенный аромат ее возбуждения, наполняющий комнату, усилился, сводя его с ума как тяжелый наркотик. Чтобы наказать ее за нарушение правил или, возможно, отпугнуть ее за то, что она заставила его так остро чувствовать, он три раза подряд хлестнул ее бедра.