«Да уж, сейчас не самый подходящий момент, чтобы рассуждать о любви!» — решила Надя, но вслух ничего не сказала.
Ей иногда действительно очень хотелось быть слабой, защищенной и любимой, но все как-то не складывалось. Быть слабой можно себе позволить, только если рядом сильный мужчина, а у Надежды на горизонте такого не наблюдалось. Поклонники у нее, конечно, имелись, но она не была сторонницей так называемых «легких отношений», скоротечных романов не заводила, а посему находилась в состоянии «гордого одиночества», но в ожидании большого чувства…
— Пойдем прогуляемся? — предложил Юрий Петрович. — И поужинаем где-нибудь на воздухе. Я жутко проголодался!
— А дома к ужину не ждут, что ли? — спросила Надя не без доли язвительности.
— Да вот… не ждут! Ладно? — просто ответил он, улыбаясь. Его странная манера шутливо вставлять вопросительное «ладно?» там, где по смыслу его быть не должно, ее забавляла. — Как-то вот… некому ждать…
Они вышли из гостиницы и не спеша направились в сторону Измайловского парка. Майский теплый ветерок приятно окутывал плечи после ледяного кондиционированного воздуха.
— А почему я раньше тебя никогда не встречал? — с обезоруживающей улыбкой спросил Юрий. — Меня Володя частенько приглашал на ваши партийные посиделки, я даже был несколько раз… Мы же с ним только и видимся, когда он по своим партийно-демократическим делам в Москве оказывается… Сидели, бывало, вечерком… пивко попивали, о политике беседовали, и не только… Есть у вас в организации очень интересные ребята! Толковые, искренние… нестандартно политически мыслящие… а тебя вот не встречал…
— Но я же не с самого начала в партии… И мы не всегда все вместе собираемся, только если на съезд… Когда подписи сдаем — приезжаем по мере готовности. А может быть, я просто была в другой компании, где не пивко, а винцо попивают, — пошутила Надежда.
— Да? — засмеялся полковник. — И как же тебя в политику-то занесло? — продолжил он расспросы.
— А вот… очень хотелось изменить мир к лучшему. Как это у Маяковского: «Надо жизнь сначала переделать, переделав — можно воспевать…»
— Маяковского любишь? — удивился Юрий Петрович.
— Люблю!.. Но больше — Есенина… Тут слово «люблю»… даже недостаточно емко, чтобы выразить, что я чувствую, когда читаю его стихи, — призналась Надежда.
— А в этом мы с тобой похожи, — улыбнулся полковник.
Пряный вечер. Гаснут зори.
По траве ползет туман,
У плетня на косогоре
Забелел твой сарафан…
Юрий декламировал воодушевленно, с каким-то особым чувством проговаривая каждую строчку, смакуя каждое слово. Его бархатный баритон гармонично вплетался в эти чудесные, любимые с детства строки…