– Он мог пообещать в горячке, но денег на то недостало.
– Э-эх. Наивная простота. Я видела у него билет на пароход, отбывающий сегодня утром. Нет его уже на Нампуле.
– Значит, он…
– Именно, девочка. Самый обычный кобель, которому нужно только одно. И как только я просмотрела… – вновь начала сокрушаться Москаленко.
Опустилась на колени и, обняв девушку, притянула ее к своей груди. Только не вспоминать о чести и долге. Когда в сердце змеей заползают чувства, рассудок молчит. Клин клином вышибают. Порой это ревность. А иногда – вдруг возникшая сильная неприязнь.
В сердечке юной Кати сейчас бушевали сразу оба этих чувства. Ей больно, но это пройдет, непременно пройдет. Жаль, конечно, что оно так вышло. Нехорошо куражиться над первым чувством, преисполненным искренности и чистоты. Но что уж тут поделать, коли так сложилось.
Сопереживание девушке было так сильно и искренне, что Елизавета Петровна и сама не выдержала, сначала всхлипнув, а там и откровенно заплакав…
Окончание полдника ознаменовалось не только слезами в три ручья, но и полным примирением. Кате все еще было больно, но это уже не имело никакого отношения к спутнице. Не она, так другая. Кобелиная натура все одно взяла бы свое. Обидно и больно так ошибаться в человеке.
Но ведь Борис и впрямь не появился сегодня с утра. Ведь от него ничего особенного не требовалось. По сути, только присутствие. Остальным бы и они озаботились. Но его и след простыл.
Не зная, чем себя занять, они направились к картинной галерее. Время еще раннее, общество начнет собираться только ближе к закату, когда дневная жара окончательно спадет. Сейчас это заведение могли посетить только реальные покупатели. Причем готовые приобрести картину в отсутствие выставляющегося автора, который появится только с началом вечернего приема.
Им нужно было отвлечься от переживаний. В этом неплохо помогла бы охота. Тем более что лицензиями они озаботились еще вчера. Однако сегодня с ней затеваться уже поздно. В театре представление дают только вечером. Как альтернатива – картинная галерея.
– А он и впрямь хорош, – рассматривая висевшие на стене картины, произнесла Москаленко.
– Да. Он весьма умело играет со светом и тенью. Не думаете, что его работы достойны занять свое место в вашей коллекции, тетушка? – поинтересовалась Катя.
– Сколько раз тебе повторять: ну не называй ты меня тетушкой и по имени-отчеству на людях! – зашипела Москаленко. – Лиза и на «ты».
– Опять начинаете? Вот так посчитаешь вас подружкой, а вы парней уводите.
Сказала вроде и шутя, но тут же самой стало горько. Москаленко бросила на нее осуждающий взгляд. Катя легонько пожала плечами: мол, прости, глупость сморозила. И еще какую. Вот оно нужно, бередить свою же рану?