За размышлениями об этих и подобного рода вещах Герда едва ли не бегом пересекла город и в полночь – часы на башне ратуши как раз пробили двенадцать – добралась до дома Кирсы. Поспешно поднялась к себе в каморку, зажгла свечу и бессильно откинулась на спинку стула.
«Ладно, – подумала она, чувствуя, как от усталости тяжелеют и опускаются ее веки, – утро вечера мудреней. Утром я еще раз все обдумаю…»
Женщина, так похожая на Герду, что никем иным она попросту не могла быть, вошла в каморку, где им вдвоем сразу же стало тесно, и посмотрела вставшей ей навстречу Герде в глаза:
– Ты ведь понимаешь, что король приговорил не только Питера? Тебя он тоже подвел под топор.
Они стояли лицом к лицу, так близко, что дыхание говорившей Герды касалось лица слушавшей.
– Как? – не поняла она. – Почему?
– Я не знаю, зачем он это сделал, но я знаю, что он сделал. Ты оскорбила гвардейцев, но это бы они стерпели. Но из-за тебя повесят их товарища. Теперь друзья Питера тебя убьют. Вот что сделал король.
– Что же делать? – испугалась Герда, до которой дошел сейчас весь ужас ее положения.
– Бежать!
– Бежать? – переспросила ошеломленная этим советом Герда. – Куда? Как?!
Женщина, так похожая на нее, что даже дух захватывало, смерила Герду оценивающим взглядом:
– Теперь не время задавать вопросы, – сказала она твердым голосом. – Настало время действовать, и действовать быстро. Не сомневайся. Не останавливайся. Беги!
Герда проснулась, почувствовав, что в комнате уже не одна. Она подняла голову с лежащих на столешнице рук – она так и заснула, сидя за столом, – и посмотрела на вошедшую в ее каморку Кирсу.
– Что? – спросила Герда, удивившись присутствию хозяйки дома. – Уже утро?
– Нет, не думаю, – Кирса смотрела на нее каким-то странным «алчным» взглядом. – Но ты должна уйти.
– Не понимаю. – Герда и в самом деле ничего не понимала. – Что случилось?
– Ты влипла в большие неприятности, девочка, – объяснила старая проститутка. – Я не хочу, чтобы тебя прирезали в моем доме. Так что уходи!
– Кирса!
– Уходи, или я вышвырну тебя силой!
– Но…
– Без «но», барышня, – поморщилась Кирса. – Тебя по всему городу ищут гвардейцы.
– Но куда же я пойду? – Герда все еще не могла взять в толк, что, черт их всех побери, здесь происходит. Отчего все ее гонят, и никто не хочет ей помочь?
«Такова жизнь, – шепнул ей на ухо чей-то знакомый голос. – Здесь каждый сам за себя».
Эти слова ее удивили. Не смысл, смысл слов как раз был понятен, и, скорее всего, содержащаяся в них мысль была справедлива. Но это была не ее мысль. Это были слова той другой Герды, с которой она только что говорила во сне.