– Это местное пиво, – пояснила, наполняя кружки каким-то незнакомо пахнущим темно-коричневого цвета напитком. – Оно сытное, как хлеб, вкусное, во всяком случае, мне нравится, но при этом очень крепкое. Как раз то, что тебе сейчас надо, чтобы выговориться, а потом завалиться спать…
Что ж, в словах Ольги было много правды. Герда, голодная и продрогшая на холоде, ела и не могла остановиться. И пиво пила, не слишком обращая внимание на его вкус. И говорила, потому что просто должна была перед кем-нибудь выговориться. Однако даже в таком ненормальном состоянии, в котором она сейчас находилась, Герда не забывала про осторожность, и, рассказывая свою историю, ни разу не назвала ни одного подлинного имени и, разумеется, упустила все наиболее проблематичные эпизоды своих горестных приключений. В этом рассказе она была сиротой, воспитанной в богатом бюргерском доме, где занятый работой отец не уделял ей достаточного внимания, а мачеха и ее родные дочери тиранили бедную Маргерит, как хотели…
– Да, девонька, – тяжело вздохнула Ольга, выслушав «историю Маргерит», – досталось тебе, врагу не пожелаешь! Но, если думаешь, что ты одна такая несчастная, ошибаешься.
Судя по всему, хозяйка тоже хотела поделиться с Гердой своей, наверняка не менее грустной историей, но ограничилась она всего несколькими фразами:
– Там, где для тебя все закончилось, – сказала она сухо и трезво, несмотря на количество выпитого пива, – для меня все только началось. Вот я, Маргерит, и стала на второй год обучения бесправной шлюхой. Даже не наложницей какого-нибудь гениального мага, а обыкновенной подстилкой для каждого, кто хотел воспользоваться. К чести большинства моих однокашников, таких любителей секса по принуждению нашлось совсем немного, зато не побрезговали поучаствовать некоторые из преподавателей. Ну, а потом вышла я из Коллегиума практически ни с чем. Дар у меня слабый, еле-еле хватает на то, чтобы хозяйство не развалилось. Идти мне было некуда, и я осталась в Рогле. Вышла замуж за старика, содержавшего эту корчму. Она тогда еле-еле держалась на плаву. Но я поставила дело на ноги, расширила, построила постоялый двор. Отвоевала у наследников покойного мужа и который год живу здесь у подножия горы. Все жду, может, сгорит когда-нибудь этот чертов Коллегиум у меня на глазах. Но пока лишь вижу, как вышвыривают несогласных и строптивых. Ты уже четвертая – я тебя, к слову, еще с утра заприметила, – и что характерно, все бедолаги – девушки, ни одного парня за все время, и все не из старых родов. Дар обычно слабый, а характер сильный. Вот и суди, что там да как…