Приступ паники Харуюки продлился где-то треть секунды, но затем он робко ответил:
— Ну-у, как бы… я, конечно, не буду врать, что ничего не почувствовал. Но я всегда считал, что с вами нельзя… обращаться неподобающе… даже если очень хочется…
Чтобы придумать этот ответ, ему пришлось напрячь мозги так, что из ушей чуть не повалил дым.
— Ладно, меня это устраивает, — Фуко почему-то вздохнула с облегчением. — Правда, Ворон-сан, учти, что в будущем то обращение, о котором ты говоришь, перестанет быть таким уж неподобающим. Но когда это случится, ты должен выбрать лишь одну и ценить её всей душой.
— А… ага.
— Хотя и Саттян тоже хороша. Что, если бы Ворон-сан вдруг превратился в зверя, увидев тебя голой? Ты придумала, как бы выкручивалась?
— В зверя? Слушай-ка, Фуко…
— Больше никаких подобных выходок, ладно? Конечно, общение в реальном мире идёт Легиону на пользу, но я не допущу падения нравственности!
“Что-то я не понял, чего она хочет? Чтобы между мной и Черноснежкой что-то было, или нет? Ладно, главное — больше не привлекать её внимания. Можно ещё для верности отгородиться запасным футоном”, — подумал Харуюки, натягивая тонкое одеяло до подбородка.
Наступила среда, двадцать четвёртое июля.
Фуко и Утай приготовили традиционный японский завтрак из жареного лосося с отварной китайской капустой, онсеновых яиц*, риса и супа мисо. Поев, Харуюки помог убрать со стола и помыть посуду. Без пятнадцати восемь утра он вышел из дома семьи Синомия вместе с Нико.
Поскольку та слегка объелась, им пришлось идти медленно. Наконец, узкие улочки спальных районов вывели их на Седьмую Кольцевую. Возле перекрёстка Хонан они сели на автобус, идущий по шоссе против часовой стрелки, и заняли двойное сиденье.
Нико немедленно достала из перекинутой через плечо сумки XSB-кабель и протянула Харуюки. Пока тот боролся с колебаниями, девочка уже подключила второй штекер к своему нейролинкеру. Решившись, он взял второй конец кабеля.
Автобус оказался заполнен примерно на две трети, и среди пассажиров было немало школьников, наверняка спешивших в спортивные секции. Харуюки соврал бы, сказав, что ему безразличны взгляды посторонних, но с другой стороны он не мог выставить себя трусом перед Нико, которая без малейших колебаний подключила кабель к своей шее. Как только щёлкнул магнитный штекер, в голове раздался голос:
— Слушай, Хару. Мы за завтраком уже обсудили Хоу, но я хотела ещё кое-что добавить.
— А? Ты подключилась ко мне ради этого?!
— Да ладно тебе! Короче, насчёт Хоу.
— Слушаю, — Харуюки кивнул и замолчал, ожидая продолжения.