— Как сказали бы бедуины, враг моего врага мне друг.
— Тогда скажу напрямик, — произнес Кабир. — Твое нападение на киббуц Шемеш произвело неважное впечатление. Уж не знаю, как ты будешь против муфтия.
— Мои люди — бедные феллахи. Они не солдаты. Однако я бы не исключил возможности нанять человек пятнадцать-двадцать, служивших солдатами у турок или англичан. У нас хватит места для лагеря, и я бы обеспечил их верность, придав им в подчинение Ваххаби.
Эфенди перестал есть и тщательно вытер руки носовым платком, затем вытащил карандаш и блокнот и стал подсчитывать.
— В финансовом отношении это не имеет смысла. Каждая лира, которую я получаю от Табы, пойдет на оплату такой охраны.
— Может быть, мы сможем что-нибудь сообразить, — сказал Ибрагим.
— Уверен, у тебя есть задумка.
— Скажем, восемьсот дунамов, которые я сейчас арендую у вас, вы передаете мне.
— А ты чуточку жулик, Ибрагим.
— И еще пятьсот или шестьсот дунамов болота, которые теперь не используются. Их я тоже хочу.
— Ты насмотрелся на евреев.
— Мне от евреев ничего не надо, кроме их австралийских деревьев.
Кабир выкарабкался из глубокого кресла.
— Цена непомерная, — сказал он.
— Обдумайте это, — сказал Ибрагим. — Я не буду заключать союза с евреями, но ведь они тоже, конечно, враги муфтия. Когда они на одной стороне шоссе, а Таба с отличной стражей — на другой… Подумайте… Разве для вас не важно закупорить муфтия в Иерусалиме и не пускать его в Лидду и Рамле?
Кабир откинулся в кресле и выудил из миски несколько последних виноградин.
— Невозможно, — сказал он и направился к двери.
Он остановился и обернулся. Он подумал: «Если хочешь чего-нибудь от собаки, начни называть ее хозяином».
— Идет! — вдруг сказал Кабир. — Одно условие. Эта охрана, что ты собираешься создать. Ни они, ни твои деревенские не должны причинять беспокойства евреям. Евреи могут не быть нашими союзниками, но они служат взаимным интересам. Лучше евреи, чем муфтий.
— Но я не собираюсь заводить дружбу с ними, — настаивал Ибрагим.
— Кто друг? Кто враг? Кто союзник? — Кабир пожал плечами. — Все стало очень сложным. Но такова уж наша натура. Мы с тобой понимаем друг друга, Ибрагим.
— Было бы хорошо, — сказал Ибрагим, — когда мы выйдем из дома, чтобы мы прошлись до площади плечом к плечу, как братья. Это произведет впечатление.
Фавзи Кабир улыбнулся. Его ободрал неграмотный, у которого предки были бедуинами. Но зато он уедет из Табы, имея там сильного союзника — страховую гарантию нескольких миллионов фунтов, которые он вложил в Палестину. Он открыл дверь и ущипнул Ибрагима за щеку.