Иерихонские раскопки породили активность в регионе. Бедуинские находки за рекой погнали новую волну возбуждения. Несколько древнееврейских предметов нашли у подножия горы Нево, на том месте, откуда Моисей увидел Землю обетованную и умер, поручив Иисусу Навину вести племена через реку Иордан в Ханаан.
Доктору Мудгилю выделили средства на небольшие исследовательские раскопки для поиска предполагаемого древнееврейского поселения. Если бы наши догадки подтвердились, то предстояли бы и более основательные раскопки. Я так хорошо поработал в Иерихоне, что он пошел к Ибрагиму получить для меня разрешение вести арабскую бригаду.
Отец нехотя согласился. Он отдавал себе отчет, что если бы отказал в разрешении, то это создало бы между нами вечный разрыв. Его возражения поблекли, как только он понял, что лучший способ утихомирить мою страсть к путешествиям — это держать меня на раскопках вокруг Иерихона.
В раскопках у горы Нево участвовали археолог, десять студентов-добровольцев из Европы и дюжина рабочих. Я организовал им лагерь, возглавил бригаду арабских рабочих, заполнял платежные ведомости, занимался снабжением, водой, медицинской помощью, поставил охрану от бедуинов.
На работе я был великолепен. Теперь у меня был собственный джип, и каждые две недели можно было ездить в Амман повидать Наду. Я знал, как она мечтает о любви, но сначала она не раскрывала мне своих тайн. Она боялась, что я вернусь к самому священному нашему канону и захочу отмщения.
Она превратилась в чудесный цветок. Взгляд ее стал проницательным, осанка — уверенной, и вся она как бы воспарила. Несмотря на то, что она пошла по опасной дорожке, она чувствовала, что ей нужно лишь одно богатство — богатство любви. Что до меня… если вы любите кого-нибудь так, как я любил ее, то вы поймете, что ее счастье стало для меня важнее, чем убить мужчину или мужчин, давших ей это счастье. Разве есть в этом смысл? Предавал ли я собственное чувство чести? Почему-то это не имело значения. Значение имела только Нада. Я не хотел бы встретиться лицом к лицу с этими мужчинами, ведь это могло возбудить у меня ложную гордость.
Когда я, один из всей нашей семьи, пришел ко всему этому, мы с Надой остались единственными, кто еще по-настоящему доверял друг другу.
А что мне не нравилось, так это натянутость между ней и отцом. Он ощущал ее растущую независимость, ее созревание как личности. И хотя она была во всем послушной, когда приезжала в Акбат-Джабар, Ибрагим читал между строк.
Тем временем и у меня появились свои сердечные дела. Одной из европейских волонтерок была хорошенькая двадцатилетняя англичанка по имени Сибилла. Раньше мне приходилось слышать, что в делах секса англичанки холодны. Теперь мне это смешно.