— Куда же вы отправляетесь?
— Меня пригласили в Лондон поработать над публикацией о наших находках. Честно говоря, для такого инвалида, как я, трудно оставаться кандидатом на долгую жизнь. Мне всерьез нужно внимание медицины.
— Мне стыдно, — сказал я. — Я был слишком занят своими собственными делами. Мне следовало бы замечать, как вы страдаете.
Мне хотелось плакать из-за его боли и из-за того, что я теряю его. Я подыскивал нужные слова.
— А как же ваши связи с евреями?
— Найдут еще кого-нибудь.
— Меня всегда поражало, что вас не поймали.
— О нет, это не так. Я ведь никогда и не был настоящим шпионом. Давным-давно обе стороны решили использовать меня для передачи посланий. Между Иорданией и Израилем всегда должен быть контакт.
Я боялся, что он попросит меня взяться за это. Я быстро сменил тему.
— Отец верит в Насера. Он говорит: сколько еще мы, арабы, будем нести вину Запада за Холокост, и долго ли еще евреи будут извлекать выгоду из этого? Отец говорит, что сионисты доставляют сотни тысяч евреев из арабских стран на наше место в Палестине. Но они живут в убожестве, точно как в Акбат-Джабаре… Он говорит…
— Однако, — перебил доктор Мудгиль, — евреи не клянчат у мира милостыни для своих братьев. Свои лагеря беженцев они разбирают так быстро, как только им удается застраивать города. Они переселяют тысячи в хорошие дома и дают им полезную работу. Они очищают землю для возделывания. Жизнь тех евреев, которые покинули арабские страны ни с чем, будет иной, чем твоя. Ты понимаешь, Ишмаель, что в мире сегодня больше двадцати миллионов беженцев — от Индии до Африки? А ведь только у арабов есть ресурсы для решения проблем беженцев, если бы они того захотели. У нас огромные нефтяные деньги, больше рабочих мест в государствах Персидского залива, чем могут занять все палестинцы вместе. У нас богатые земли в долине Евфрата и обширные пустующие земли в Ливии. У нас нет только одного, чем евреи обладают в изобилии.
— Что же это?
— Любовь. Да, евреи любят друг друга. Они не стали бы мириться с тем, что собратья-евреи живут в таком рассаднике заразы, как Акбат-Джабар.
— Отец в глубине души это знает. Он не может больше соглашаться с этим. В конце концов, отец пытался сделать по-другому.
— Да, пытался.
— А теперь… иногда я его не понимаю. Он говорит, что теперь, когда русские стали союзниками Насера, Насер сможет объединить арабский мир как никто после Мохаммеда.
— Вздор. Ислам не способен жить в мире с кем-либо. А мы, арабы, хуже всех. Мы не умеем жить с миром, а что хуже всего, не умеем жить друг с другом. В конце концов получится так, что не араб против еврея, а араб против араба. В один прекрасный день наша нефть кончится вместе с нашей возможностью вымогать. Мы столетиями не делали ничего, чтобы человечеству стало лучше, если не считать подарками человечеству убийц и террористов. Мир пошлет нас ко всем чертям. Мы, кто старался унизить евреев, сами окажемся униженными как накипь земли. Да отложи ты этот глупый черепок, и давай-ка выпьем кофе.