Стальная империя (Васильев) - страница 50

– Пойдёмте, Лев Николаевич, не будем мешать, – прошептал писателю Чухнин, делая знак кавторангу продолжать занятите.

– Вот ведь, горе какое, – пожаловался адмиралу писатель. – Я же все-таки артиллерист, а ничего не понял из того, что он рассказывал.

– Это судьба любого поколения, – вздохнул Чухнин. – Каждое, следующее за ним, говорит на своем, непонятном языке и живет в непонятном измерении, – и улыбнулся. – Пока мальчишки нас еще понимают, давайте отправимся поздравлять их с Новым годом.

– Эх, надо было хотя бы саксаул нарядить, – вздохнул Манташев, оглядывая новогоднее убранство салона яхты “Штандарт”, – Ваше императорское высочество, давайте пошлем матросов за верблюжьей колючкой. Душа просит новогоднюю ёлку!

– Ну сколько раз я Вам говорил, Александр Иванович, – покачал головой великой князь Александр Михайлович, – нет больше высочества… Баловство это всё. Старина “времён очаковских и покоренья Крыма”… Обращайтесь ко мне также, как я к Вам, или по званию, – и Сандро скосил взгляд к орлу на своем погоне. А саксаул наряжать не будем. Не comme il faut (несолидно – фр.).

– Сандро после путешествия по Индийском океану разочаровался в сословном построении общества, проникся революционными идеями и окончательно демократизировался, – привычно хохотнул Николай Михайлович.

– Куда уж мне до тебя, брат мой! – не остался в долгу Александр Михайлович, – ты во время своего гавайского вояжа превзошел Робеспьера и Плеханова, вместе взятых.

– Не преувеличивай, Сандро, – Николай Михайлович выглядел вполне польщённым, – я был совсем не первой скрипкой в этой вольтерианской делегации. Меня даже представляли не моим фамильным титулом, а как академика Французского исторического института и учёного-энтомолога Санкт-Петербургского института естествознания. На этой почве, кстати, мы и сошлись со светом нашим, Николаем Константиновичем. Он ведь, оказывается, тоже энтомологией баловался, пока не увяз в политике. Но главной нашей ударной силой были врачи – Бехтерев, Склифосовский и Боткины. Когда Владимир Михайлович рассказал Судзилловскому[19] о реформах в российской медицине, о создании централизованной санитарно-эпидемиологической службы, о фельдшерских пунктах для каждой деревни, а братья Боткины поведали про обязательное массовое оспопрививание – крепость под названием “президент Гавайев” сдалась и даже вознамерилась в ближайшее время совершить официальный визит в Россию с целью удостовериться в столь революционных переменах и наладить взаимовыгодные отношения, – Николай Михайлович победно посмотрел на своего брата. – После нашего визита угольная станция у тебя, Сандро, на Гавайях уже есть. Развивай связи с Судзиловским до полноценной военно-морской базы, ибо природа там божественная…