Стальная империя (Васильев) - страница 97
– Я не понимаю Вас, сэр…
Адмирал вздохнул, закрыл окно, вернулся за стол, ещё раз взглянул на заснеженные сопки за окнами Government house, упёрся взглядом в пышущего энтузиазмом лейтенанта.
– Бенджамин, составьте приказ…
– На кого, сэр?
– На этот раз – на себя. Вы командируетесь в распоряжение генерала Китченера до особого распоряжения. Возьмите с собой не менее двух расторопных делегатов связи. Завтра вам предстоит отправиться к нашим японским коллегам, к ним у генерала тоже есть вопросы. Вы прекрасно освоили японский, можете помочь с переводом. Пока всё.
– Он шумел, требуя такую малость?
– Нет, он в такой своеобразной манере спрашивал, почему я еще не потопил русский флот, и интересовался, что это за цирк устроили московиты в Порт-Артуре.
– Мне подготовить справку?
– На твоё усмотрение. Флот и море Китченера интересуют постольку-поскольку. Как ты выразился, «неистовый Горацио» решил бросить к ногам короля всю Монголию, Тибет и Сибирь, хотя Метрополия от него этого не требует.
– Вы не верите в его счастливую звезду?
– В отличие от него, я уже один раз воевал с русскими…
– И мы тогда победили!
– Три империи за целый год неимоверным напряжением сил смогли взять всего один город. Ты действительно считаете это победой? Не хочу своим брюзжанием портить тебе предвкушение надвигающейся славы и сопричастности с великим, – и уже официальным тоном продолжил, – ступайте, лейтенант. Советую хорошенько выспаться перед новой службой – рядом с генералом Китченером сделать это будет непросто. Да, и пригласите капитана крейсера «Орландо» для получения инструкций…
Горацио Герберт Китченер был тем человеком, про которого американцы сказали бы «self-made». У него не было богатых и влиятельных родственников, да и вообще с покровителями было откровенно туго. Скажем честно – этого вояку никто не любил, но при этом все отдавали должное его характеру и настойчивости. Высоты, покорявшиеся его более изощренным коллегам медленно, с тщательным согласованием каждого шага у вышестоящего начальства, Китченер брал нахрапом, стремительно, не считаясь ни с возможными последствиями, ни с мнением окружающих.
«Победителей не судят!», «Пан или пропал» – оба эти девиза можно было с полным основанием поместить на гербе этого баловня судьбы. Ещё на старте своей военной карьеры Горацио усвоил – «кто не рискует, тот не пьет шампанское» и действовал всю свою жизнь соответственно.
Служа в Египте, Китченер на свой страх затеял суданскую авантюру. Необходимость включения Судана в корону Британской империи не была очевидной ни для английского командования в Египте, ни для лондонских правительственных кругов. Но Китченер рискнул, понимая, что победы во славу Британии и присоединение новых колоний – единственный шанс шагнуть в высшее общество, и не прогадал. Его военная карьера в тот период сделала стремительный, качественный скачок. С позиции младшего офицера королевских инженерных войск он в 38 лет продвинулся до генерал-адъютанта египетской армии и был представлен королеве. Монаршье благоволение, интерес и восхищение английской прессы показали Китченеру, что он всё делает правильно. У его образа действий находится множество сторонников на родине, а значит – больше наглости и решительности. Долой условности и моральные барьеры, препятствующие достижению цели! С таким настроением Горацио прибыл в 1899 году в Трансвааль и в 1900 был назначен главнокомандующим британскими войсками в англо-бурской войне.