— А почему это каждый своей? — вздернула бровь я. — А может, нам в одну сторону?
— Туда, куда я иду, тебе точно не надобно, — покачал головой он, ловко складывая сучья шалашиком, и начал стучать камешком о железную палку, выбивая искры.
— А ты за меня не решай!
— Так я и не решаю, — примирительно поднял ладони он, ненадолго прекратив свое занятие. — Только иду я к Бабе-яге…
Он сдвинул брови, то ли рассчитывая меня напугать, то ли, что более вероятно, сам недовольный целью своего путешествия. В моей голове зашевелились смутные подозрения: «Вот тебе и не сезон! Прям аншлаг какой-то!»
— На Иванушку-дурачка не похож, на Алёнушку тем более. И что ж ты тогда у Бабы-яги потерял?
— Что потерял, то обратно верну, — хмуро отозвался он. — Тебе-то что, девица?
— А я, может, помочь хочу? — фыркнула я.
Он приподнял одну бровь, смерив меня красноречивым взглядом от растрепавшейся куцей косы до босых ног, выглядывающих из-под мятого сарафана.
— Помочь? Мне? — усмехнулся он. — Да как ты поможешь, пигалица?
— А это посмотрим, — я уперла кулак в бедро и посмотрела на груду сухих веток. От неё шёл едва заметный дымок. Какая-то искра всё же попала на сухие травинки, но разгораться в пламя явно не желала. «Пигалица? — про себя ухмыльнулась я. — Сейчас узнаешь, что за пигалица!». И прицельно плюнула в будущий костерок.
Едва занявшийся огонек зашипел и потух. Мужчина удивленно посмотрел на сучья, потом перевел взгляд на меня.
— Ну, спасибо за помощь, нечисть лесная.
— Нечисть?! — опешила я. С одной стороны, уши горели от стыда: я же и правда помочь хотела. Кто ж знал, что зажигательная сила у моих плевков — явление непостоянное. С другой — нечистью меня даже бывший муж не обзывал.
— Не серчай, не признал сразу. А только зря ты наказываешь. Ни одного живого деревца я не поранил. У меня и топора-то нет. Только сушняк собрал.
— А… Тогда ладно, — протянула я, не зная, что ещё сказать.
— Присядь, хлеб-соль откушай, — предложил мужчина, снова принимаясь колотить по железке. — А коли подождёшь, так и каша поспеет.
— Ладно, — согласилась я, мгновенно вспомнив, что и с хлебом, и с кашей, и вообще с едой отношения у меня в последнее время не складываются совершенно. — Подожду.
Он кивнул и занялся костром. Мы сидели молча. Я наблюдала за ловкими движениями незнакомца из-под опущенных ресниц. Он же, хоть и бросал на меня порой любопытные взгляды, но спрашивать тоже ни о чём не спешил. Минут через сорок по поляне поплыл несравненный аромат варёной гречки, каких-то трав и копчёного мяса. Я сглотнула набежавшую слюну и постаралась сосредоточиться на чём-нибудь другом.