Если бы не волшебная звукоизоляция избушки, мою ругань, наверное, услышали бы даже на Луне. А так только Васька, прижав уши, шмыгнул под печку.
— Ну, знаешь, — заявил он минут через пять, когда поток моего красноречия наконец иссяк. — Таких слов даже настоящая Яга не говорила, когда Черномор ей в подарок улей лесного меда приволок вместе с пчёлами.
— Ещё не то услышишь, если продолжишь шутки шутить, — огрызнулась я, слегка покраснев, и со вздохом принялась накладывать себе в тарелку тёплые сырники.
Впрочем, такой уж сердитой я не была. Когда первый запал прошёл, я сообразила, что если мне удалось внести в меню такие дополнения, то и другие возможны. Может быть, если я отстираю ещё какое-нибудь пятно, то и хлеб появится. А за зашитую дыру, глядишь, и котлеткой отблагодарят. Жаль, что у меня не было времени поразмыслить над этим достаточно долго. Не успела я доесть, как со двора донеслось:
— Яга! Кончилось мое терпение! Отворяй, нечистая сила!
— Опять Леший, — вздохнул кот, подгребая поближе плошку сметаны. — Не пускай его.
— А Яга не пускала?
— Не пускала. Только ругалась сильно.
— Ну, значит, и мне можно. Ещё не хватало, чтобы нечисть меня нечистой силой обзывала. Несолидно.
— Ну…
Что там хотел сказать Васька, я слушать не стала, поспешно прилаживая фальшивый нос. Голод я утолила, но ненавистное молочное, наложившись на раннее пробуждение и общий абсурд, творившийся вокруг меня в последние дни, требовали немедленно спустить на кого-нибудь всех собак. Поэтому появлению лесного склочника я почти обрадовалась.
Шаль, согнувшая спину дугой, хорошего расположения не добавила, и на крыльцо я вышла в самом отвратном настроении. Избушка плавно опустила меня на землю, и я, сердито сопя, пошаркала к калитке. Благо вытоптанная вчера голодными богатырями тропинка никуда не делась и соваться в утреннюю росу мне не пришлось. Но остывшая за ночь земля всё равно неприятно холодила босые ноги. «Надо будет Ваську спросить, где Яга обувь брала. А то в кроссовках не побегаешь. Когда вокруг столько народу толчётся, обязательно хоть один глазастый, но найдётся. Доказывай потом этим Илюшкам, что я сама себя не съела».
Над калиткой маячило лохматое коричнево-зелёное, утыканное шишками нечто.
— Яга! Пришла пора… — заголосило оно, едва углядев меня на тропинке.
— …косы и топора, — прошипела я.
— Топора? — опешило лохматое создание. — Да ты, негодная, совсем страх потеряла?!
— Это ты, чурка крикливая, страх потерял! Мало Яга… Я тебя сюда не пускала? Так могу и дальше глухой прикидываться, пока ты опять богатырей не докричишься.