А через двадцать минут обе уснули прямо на полу. Соня, как сидела, так очень медленно и завалилась на бок у кровати. Эйко несколько минут пыталась её разбудить, дёргая за волосы, уши и нос, заглядывая в лицо. Подёргала за щёки, что-то спросила, потянула за щёку, вновь спросила что-то очень важное, но под конец заползла к ней под бок и тоже уснула.
Это выглядело настолько мило и уютно, что на сердце само собой стало тепло. Нечасто у меня бывает наплыв этих чувств — тепла, уюта, умиления и любви. Особенно одновременно.
Кто-то спросит, люблю ли я их? На этот вопрос я могу ответить так — если кто-то или даже что-то решит им навредить, я выковыряю это хоть из-под земли, даже если мне придётся сжечь к чёртовой матери половину города, а то и весь. Даже если придётся пустить под откос весь картель. Мне кажется, что это и есть любовь.
Немного раньше я говорил, что не чувствую к Эйко ничего. Сказать по правде, я и сейчас к ней особо ничего не чувствую, но лишь до момента, когда она рядом. Когда же её нет, тогда мне становится немного неуютно. Я это прочувствовал, когда очухивался после наркотиков и мог немного ясно мыслить. Вокруг словно стало пусто и не хватало чего-то очень важного.
— Эх, дети, дети… — вздохнул я, осторожно беря сначала Эйко, потом Соню на руки и укладывая их обратно спать. Правда, Эйко пришлось выковыривать из цепких ручонок Сони, но куда ей до меня.
Немного было странно и то, что она просто неожиданно взяла и слезла с кровати. Может упала с неё, когда пыталась взглянуть на Эйко, а там уже сама села? Или действительно ходит? Просто когда человек не двигается, мышцы у него атрофируются, что не есть хорошо. И там ему предстоят многие месяцы реабилитации, чтоб вернуть себе способность нормально передвигаться.
Вообще, мне хотелось попробовать поговорить с Соней, однако будить ради этого ребёнка не хотелось совсем, как и прерывать их игру с Эйко. Поэтому я решил подождать до следующего раза, когда она проснётся. Вместо этого позвонил Фее.
— Алло, занята?
— Звонишь по личному телефону? — казалось, что она удивилась. — Что-то произошло?
— А ты где сейчас? Я слышу на заднем фоне шум.
— Я у Скрипки на пункте. Слышал же, обстреляли их, убили двоих.
— Да, слышал. Что-нибудь есть по ним интересное или опять их попытка показать себя? — спросил я сразу.
— Да знаешь… странно немного выглядит это нападение, если честно.
— Чем именно?
— Тем, как оно сделано. Раньше они просто подъезжали на машине и расстреливали пункт, а тут попытались штурмом взять, — поведала Фея. — Это что-то новенькое.