— Я сказал — убирайся!
— Семьдесят пять. Немедленно!
Его лицо стало малиновым.
— Утром я вышлю тебе чек.
Стука в дверь я не слышал, но она открылась. Ник Кафка, хозяин клуба, не имел обыкновения стучаться. Он вошёл вместе с Эдди, выглядывавшим из-за его спины. Я прислонился к стене.
Кордей торопливо сказал:
— Я как раз собирался заглянуть к тебе, Ник. Ей-богу. — Он выпрямил спину и по-солдатски вытянул руки по швам.
Кафка бросил на него презрительный взгляд.
— Заткнись, ублюдок, — коротко сказал он.
Не вынимая изо рта дымящейся сигары, он нисколько секунд молча разглядывал меня. Невысокий, широкоплечий, с квадратной челюстью и глубоко посаженными глазами, Кафка мало отличался от человекообразной обезьяны. Мы уже встречались однажды. Я пытался вернуть часть тех двадцати трех тысяч, которые сын моего клиента просадил в игорном притоне Кафки. Моя миссия закончилась провалом, мы с ним тогда не сошлись во взглядах. Похоже, сейчас мы тоже мыслили по-разному.
Протянув руку, он опустил её на плечо стоявшего рядом Эдди Силвера.
— Щенок, — сказал он, — ты трепался о каком-то сыщике. — Открытой ладонью он ударил Эдди по щеке. Тот побледнел и, спотыкаясь, непроизвольно шагнул вперед. — Выходит, это был просто треп. Перед тобой не сыщик, а вонючая недобитая ищейка, хуже легавого. Что тебе нужно, мразь?
— Он досаждает мне, — встрял в разговор Филип Кордей. — Я дважды сказал, чтобы он убирался.
— Так чего он тут стоит? Эдди, выброси этот мусор!
Мысль, что недоносок Эдди способен кого-нибудь выбросить, сама по себе была смехотворной. Я усмехнулся. Его рука полезла в карман, но я уже имел представление о его реакции. Я позволил ему вытащить револьвер, затем, как клещами, сжал его запястье, с силой повернул руку и вырвал пушку. Потом толкнул его в спину. Он отлетел от меня, но на ногах удержался.
Я не рассчитал силу толчка. На пути оказался Кафка, и лоб Эдди столкнулся с носом босса. Мгновенно хлынувшая кровь залила ему рот и подбородок.
В наступившей зловещей тишине я почувствовал себя не совсем уверенно. Вытащив из кармана носовой платок, Ник Кафка молча обтер лицо. Его маленькие глаза-буравчики не отрывались от меня. На лице Эдди Силвера была паника.
Я вежливо сказал:
— Не удивляйтесь, но я всегда предпочитаю уходить по собственной воле.
Прижимаясь к стене, я добрался до двери и открыл ее. Кафка убрал платок с лица и разглядывал оставшиеся на нем кровавые пятна.
— Не торопись, Йетс. У меня уйма времени.
— Не сомневаюсь, — ответил я и рванул прочь по коридору, запихивая на ходу себе в карман револьвер Эдди Силвера.