Не скажу, что я испытал неприятные чувства. Скорее наоборот. Её мягкое плечо касалось моей щеки. Она по-змеиному изогнулась и в один миг оказалась у меня на коленях.
В следующее мгновение, изогнувшись таким же образом, она стремительно с них соскочила.
— Нехороший! — надув губки, произнесла она.
— Револьвер, — сказал я в свое оправдание и, вынув «смит и вессон» из кармана, положил рядом с собой.
Она хихикнула:
— Вы меня боитесь?
— Вы слишком красивы.
Она с интересом наблюдала за борьбой чувств, отражавшихся на моем лице. Кажется, вспышка страсти, которую я умело изобразил, а затем с великим трудом подавил, удовлетворила ее. Я снова прошел в кухню, откуда принес два полных бокала и присел рядом с ней.
— Я тоже человек, Джулия. Давайте сядем подальше друг от друга и побеседуем. Так что вы сказали о Филипе?
— Он собирался приехать сам, но не рассчитал свои силы, — сказала она. — Теперь вряд ли протрезвеет раньше полудня. Хотел извиниться и возобновить прежнюю договоренность. Он нанимает вас снова. — Сунув руку за вырез платья, она извлекла оттуда стодолларовую купюру. — Ваш аванс.
— Мало, — сказал я.
Запустив руку в прежнее место, она вытащила вторую сотню.
Я сказал:
— Отлично. Так что за проблема?
— Мне нравится ваш деловой подход, — сложив трубочкой губки, проворковала она. — Я хочу, чтобы мы стали друзьями, хорошими друзьями — я, вы и бедный Филип. Вы даже представить себе не можете, как невыносимо тяжела была его жизнь с теткой! Она была сука и никакого другого слова не заслуживает.
— Я не имел чести встречаться с ней.
— А мы знаем, что встречались. Разве нет? — Её серо-стальные глаза вновь прошлись по мне оценивающим взглядом.
По движению её тела я понял, что она собирается в очередной раз прыгнуть мне на колени. Я выставил вперед руку, лишив её подобной возможности.
— Подождите, — сказал я, — давайте разберем всё пункт за пунктом. Кордей нанял меня, чтобы я раздобыл компромат на его жену. Нашу договоренность следовало держать в глубочайшей тайне. Я согласился на его условия. Затем тетка Кордея попадает под автобус.
При следующей нашей встрече он без каких-либо оснований грубо отказывает мне. Вывод первый: причин для сохранения тайны больше нет. Напрашивается и второй вывод: Кордей боится, что суд не даст ему развод, если обнаружится его собственная неверность. А у меня есть доказательство этого. От Эдди Силвера он знает, что я подслушивал у дверей вашей уборной, когда у вас с ним было любовное объяснение.
Отодвинувшись от меня, она с возмущенным видом откинулась на спинку дивана: