— Налить?
Взяв стакан, я придвинул стул ближе к ней и тоже одним глотком влил в себя унции две горячительного. Потом положил локти на стол, как, по моему глубокому убеждению, должны делать расстроенные в чувствах славяне. В её глазах зажегся интерес.
Я сказал:
— Мне больше нравится Андреев.
— Андреев? — Она негодующе сплюнула. — Да от него смердит! Он хуже Горького!
Этим мои познания в русской литературе исчерпывались. Я налил виски себе и ей и, перейдя на зловещий шепот, спросил:
— Давно здесь вкалываешь?
— Ха! Скоро пять лет, как я не видела мужиков моей страны. — Она мечтательно улыбнулась, пробормотав что-то на своем языке. Мне показалось, что где-то вблизи начали колоть орехи. Наверное, бутылка была не первой за сегодняшний вечер. — Думают купить меня деньгами и легкой жизнью, — добавила она через минуту.
— И спиртным? — поинтересовался я. — А платят прилично?
Она презрительно покачала головой, потом, упершись подбородком себе в плечо, мрачно уставилась в какую-то точку на стене.
— Я пью виски хозяина, — сказала она, — чтобы спасти его. Мне нравится пить, но я не пропащая пьяница, как он.
— Или как папаша Карамазов?
— Ха? — взвизгнула она. От возмущения волосы у неё встали дыбом. — Ты сравниваешь Филипа Кордея с прекрасным человеком? Да он червяк, ничтожество! Тетка била его палкой каждый раз, когда заставала пьяным. Сравнить его с папашей Карамазовым! Нет, я просто умру со смеха!
Мы стали умирать со смеха вместе.
— Шутка, — сказал я. — Конечно, ведь папаша мог иметь денег сколько душе угодно. Не какие-то жалкие двадцать баксов в неделю, как Филип Кордей.
— Тридцать пять, — поправила она. — Каждую пятницу утром он ходил к ней за подачкой.
Беседа становилась всё интересней.
— А его жена вообще ничего не имела, — сказал я.
— Ты и тут не прав. Похоже, ты ничего не знаешь. Она и миссис Люсьен были буквально влюблены друг в друга. Я знаю. Я подслушивала. Они разговаривали о разных вещах. Когда они заговорили о разводе, миссис Люсьен хотела побить Филипа палкой, но Глория сказала «нет». Эти женщины были друзьями, совсем как в моей стране.
— Ну а развод… — начал я.
Две большие слезы внезапно скатились по её щекам.
— А теперь она умерла. Это случится со всеми нами. Мы все умрем. Кроме смерти, у нас нет будущего.
— Ты хочешь сказать, миссис Кордей умерла?
— Шутишь? Для кого ты принес цветы? Умерла миссис Люсьен, а миссис Кордей где-то за городом, она очень переживает. Эта новость дошла и до нее. Она звонила утром, просила передать, что завтра приедет на похороны. Мы все очень несчастны.